«Эй, Винни, куда ты? У Потапки сейчас сердце выпрыгнет, подожди!» Но сколько я ни кричала, вернуть их мне уже не удалось.
Я замерла без движения. От страха скорее за Винни, нежели перед телемилицией. Луч прожектора последовал в направлении, куда умчался Винни с Потапкой. Он долго метался, голос в громкоговорителе угрожал открыть стрельбу. Даже пару раз пальнули, заставив меня схватиться за сердце. Но оно подсказало, что промахнулись, да и не стреляли настоящими пулями, а так, холостыми, для острастки. Потом все затихло. Но вдруг снова появился луч. И уставился прямо мне в лицо. Судя по возникшей напряженной тишине, меня внимательно рассматривали. У меня, в свою очередь, ослепительный луч света вызвал профессиональную реакцию. Лицо приняло выражение крайней доброжелательности, что достигалось легкой улыбкой и взглядом, говорящим: «Ну что, узнал? Я вошла в твою жизнь всеми веселыми образами, на которых ты учился…» В подвешенном состоянии я вполне могла сойти за рекламу самой себя. А значит, всей произведенной мной кино- и телепродукции. Но была вероятность, что меня не узнают. Все-таки другое поколение милиционеров.
Из громкоговорителя послышалось легкое откашливание, затем прорезался голос: «Это Вы?»
Ну слава богу! ~ видно, кто-то из старшего поколения. «Это я!» — произнесла я ласково. Никогда с такой искренней радостью я не признавалась в том, что я и есть я. «Лютики — цветочки?» — послышалось снизу. «Они!» — все так же улыбаясь, подтвердила я незнакомцу. «Изменилась, но узнать можно», — в голосе громкоговорителя зазвучали мягкие нотки. «Спасибо!» — почему-то поблагодарила я его. И тут же предложила: «Могу дать автограф». Громкоговоритель замешкался, очевидно, в поисках авторучки. Я тоже пощупала карманы — ручки там не было. «Жаль, ручку забыл, а у вас нет?» — донеслось снизу. «И я, к сожалению, забыла!» Мы помолчали. «Вы там висите по работе?» — поинтересовался голос. Отличная мысль, — подумала я, — киношники вездесущи! Но поспешила ответить: «Да, репетировали новое шоу ко дню города, припозднились немного». Но голос тут же поинтересовался: «А приятель, что ж сбежал, ослушался приказа?»
«Да, ему… по нужде… простатит… — перешла я на полушепот. — «Два талисмана» — видели, наверное? Он майора играл…» Голос в громкоговорителе икнул от удивления, и спросил: «Что, правда? «Два талисмана»?» Потом обратился к кому-то по рации: «Парня увезли? Скажи, чтоб отпустили. Артист. Ну хорошо, сейчас подъеду, разберусь». И снова заговорил со мной. ««Два талисмана» — мой любимый фильм», — пояснил он сладким голосом.
