«Так где можно сделать такую операцию?» — спросила я.
«У нас пока только в некоторых полузакрытых местах. И то экспериментально, никаких гарантий, — отвечала она. — Но, как всегда у нас — вместо дырочки могут голову насквозь просверлить, так что не проснешься. Рискованно пока».
«А какой, еще выход?» — спросила я со вздохом.
«Второй способ изложен в романе… «Свинья! — крикнула она обогнавшему нас водителю и показала ему кулак. — Извини, я не тебе».
«Так что за роман?» — напомнила я.
«Ну, может, это и не совсем роман. Так, манускрипт… Короче, там выведена теория альтернативного пути, или интровертного пути познания гармонии и счастья. Адепт этого учения объявляет войну всякой публичности. Отказывается от тиражирования своего имени и личности посредством телевизора и прессы Это основной тезис — любой ценой нужно избегать прославления как своего имени, так и чьего-либо имени вообще. То есть, ты сам не должен становиться кому-то кумиром, — вплоть до нанесения себе увечий, — и не создаешь себе кумиров. Можно даже косить под убогого — кому как удобнее. И все это ради созерцания своего внутреннего мира. Это и есть задача — развивать свою личность и заниматься самопознанием. Дело в том, что адепт вообще не верит в существование внешнего мира как чего-то самостоятельного. Считает, что внешнее — это проекция внутреннего.
Но так как этот путь требует погружения в себя, то и знание здесь передается не столько словами, сколько практикой. Ты слышала такого автора…»
«Богородского?» — сорвалось у меня с языка.
Мандарина кивнула-. «Да, Богородского!»
«Я слышала о нем лет пятнадцать назад, но никогда не встречала. Он был актером и сценаристом. — Где он теперь?» — спросила я.
Мандарина снова принялась за свою игру и не стала отвечать прямо.
«В доме, куда когда-нибудь переселюсь и я. Дом, где живет память и остановлено телевизионное время. Там в саду растет белая сирень, настоящая белая сирень! И бродят кошки, а также призраки любимых людей», — проговорила она нараспев.
«Это что, дача?» — спросила я после некоторого раздумья.
Мандарина рассмеялась: «Можно сказать, и дача, но не только моя».
«А где это?» — поинтересовалась я.
«Вот здесь! — Мандарина ткнула пальцем себе в висок. — За окружной дорогой!» Шутка была удачной, хотя возможно, она не совсем шутила.
Но я не успела вникнуть в игру ее слов и уточнила: «И среди них бродит Богородский?»
«Да, и он тоже там», — с задумчивым видом отвечала Мандарина.
