– Э-э…
– Да, – кивнул эльф. – Ему тоже не нравится быть от тебя зависимым. И он очень хочет знать, почему ты так упорно делаешь ему больно?
– Я делаю?!
– А ты разве не чувствуешь?
Я растерянно коснулась риала, приятно холодившего кожу, и несильно вздрогнула, почувствовав настойчивое тепло, исходящее от агата. Кажется, нечто подобное уже было: я хорошо помнила, как он пылал огнем, когда сердился Ширра. Едва кожу заживо не сожгло. А он… боже, неужели тоже это чувствует!
У меня что-то противно сжалось внутри.
– Ширра…
– Он хотел, чтобы ты была в безопасности, – тихо сказал Беллри, осторожно коснувшись моей руки. – Он говорит, что не причинил бы тебе вреда. Но и от слова отказаться тоже не может – когда-то он поклялся, что будет охранять этих людей… по твоей просьбе, конечно… и доведет их до самого Кроголина. Живыми и невредимыми. А сделать это, когда ты решилась уйти, было бы весьма затруднительно: он мог просто не успеть им помочь, если что-то случится.
Я ошарашенно моргнула.
– Ты боялась, – понимающе улыбнулся эльф, продолжая переводить неслышное урчание скорра. – Боялась себя, его, боялась за них… совершенно напрасно, кстати, потому что ты ни для кого не представляешь угрозы. Если, конечно, не пожелаешь этого намеренно. Ты не оборотень и не дикий зверь, Трис, чтобы сходить с ума от вида крови. Ты – нечто совсем иное. Важное. Но при этом совсем-совсем не страшное. А если бы ты и не сдержалась той ночью, то Ширра в любом случае успел бы тебя остановить. Просто тогда он не нашел слов, чтобы объяснить все правильно – слишком спешил, а потому сделал то единственное, что еще мог, – принес тебя обратно, намереваясь пояснить свой поступок позже. С нашей помощью, конечно: моей и Шиалла, ведь больше никто не знает древнего языка скорров. Но, к несчастью, немного не успел.
Да. Я была слишком зла, чтобы выслушивать этим утром чьи-либо оправдания. И слишком взбешена, чтобы понимать что-либо, кроме своей обиды, которую тоже посчитала чудовищной. А он весь день терпел, не показывая виду. Целый долгий день упорно держался рядом, хотя это было непросто. Да и сейчас старался быть настолько близко, насколько позволял мой заледеневший от гнева риал.
Я до крови прикусила губу, тогда как Беллри вдруг коротко поклонился и, понимающе улыбнувшись, отошел в сторону. А я во все глаза уставилась на осторожно вышедшего из-за дерева Ширру и лихорадочно терзала свою жемчужину, стараясь как можно скорее сделать так, чтобы она перестала обжигать холодом матово поблескивающий агат.
