Этим-то, кстати, я и занималась, вернувшись в снятую в «Хромом коне» комнату, когда снова пришла ночь. Вернее, честно пыталась заниматься, но мысли, как назло, не желали складываться в нужные фразы. Не получалось – и все тут! Слова не шли, настроение было безобразным, а руки сами собой опускались. Потратив на проникновенное письмо несколько утомительных часов, но так ничего и не придумав толкового, я окончательно расстроилась и, плюнув на это неблагодарное дело, с тяжким вздохом забралась на кровать. С мрачным видом уселась, скрестив ноги, подобрала с пола покрывало, нахохлилась и невидяще уставилась в темноту, позабыв о том, что давно пора зажечь свечи.
Ширру, как всегда, не услышала – он умел приходить и исчезать совершенно бесшумно. Вот и сегодня я скорее почувствовала его присутствие, ощутила, как мягко нагрелся, а потом засветился алыми искрами его риал, и выжидательно повернулась к окну, которое специально оставила открытым.
Да, вы правы: оставила для него.
Тьма снаружи больше не пугала меня, как раньше, не заставляла вздрагивать и ежиться от предчувствия неминуемой угрозы. Не испугала она и сейчас, когда вдруг ожила, мягко ткнулась в почерневшие окна, уверенно распахнула створки и начала медленно вползать в комнату, постепенно накрывая собой подоконник, стекая густой массой по стене, а потом плавно стелясь по полу непроглядным туманом.
Когда-то мне было страшно наблюдать, как из этой темноты проступает его могучий силуэт. Когда-то я с содроганием смотрела на то, как сгущается мрак, постепенно облепляя сильную фигуру, как придает ей объем и форму, прорисовывает могучие мышцы, как загораются в нем два ярко-золотых блюдца…
Ширра шумно отряхнулся, рассеивая вокруг себя остатки тьмы, окончательно оформился и уверенно поднялся. Затем наткнулся на мои светящиеся в темноте глаза и на мгновение замер, словно не ожидал, что я буду воочию наблюдать за его удивительным преображением. Кажется, даже не понял, что я рядом, а потому здорово смутился. Однако время шло, секунды ровно отсчитывали свой бег, а я все не вскакивала и не собиралась ломиться в запертые двери.
Поняв, что внезапное вторжение воспринято как должное, Ширра успокоенно рыкнул. Дескать, не бойся, это всего лишь я.
– Я не боюсь, – улыбнулась ему я. – Знаешь, это отличная маскировка, чтобы без шума проникать в чужие дома. Думаю, из тебя получился бы превосходный домушник. Не хочешь сменить профессию?
Скорр пренебрежительно фыркнул и, тщательно обнюхав мои руки, снова уставился в упор желтыми глазищами.
