У кого - "у меня"? Не назвался. Ну, не сам же командующий артиллерией? Однако в горле пересохло.
За это время - тут большая суматоха, кричат, вниз-вверх бегут.
Отдал трубку, поправляю распахнутую обвислую планшетку, не могу понять: так - что тут?
Енько и Дугин в один голос:
- Андреяшина ранило!
Бегу по ступенькам. Вижу: по склону уже побежали наверх Комяга и Лундышев, с плащпалаткой. И за ними, как прихрамывая, не шибко охотно, санинструктор Чернейкин, с сумкой.
А там, метров сто пятьдесят - да, лежит. Не движется.
А сейчас туда - повторный налёт? и этих трёх прихватит.
Кричу:
- Пашанина ищите! Готовить машину!
Счёт на секунды: ну, не ударьте! не ударьте! Нет, пока не бьют, не повторяют.
Дугин, не по уставу, выскочил от прибора, косоватое лицо, руки развёл:
- Таащ стартенант! Тильки два крайних поста осталось, нэчого нэ можем!
Добежали. Склонились там, над Андреяшиным.
Ну, не ударь! Ну, только не сейчас!
В руках Чернейкина забелело. Бинтует. Лундышев ему помогает, а Комяга расстилает палатку по земле.
Ме-едленно текут секунды.
Пашанин прибежал заспанный, щетина чёрная небритая.
- Выводи машину. На выезд.
А там - втроём перекладывают на палатку.
Двое понесли сюда.
А Чернейкин, сзади, ещё что-то несёт. Сильно в стороне держит, чтоб не измазаться.
Да - не ногу ли несёт отдельно?..
От колена нога, в ботинке, обмотка оборванная расхлестнулась.
Несут, тяжко ступая.
К ним вподмогу бегут Галкин, Кропачёв.
И Митька за ними: тянет паренька глянуть близко на кровь.
И - тутошний малец за ним же, неуёма.
Про Галкина мне кто-то:
- Да он чуть замешкался. И он бы там был, его линия - тоже.
А Андреяшин, значит, сам вырвался, птицей.
Вот - и отлучился в Орле... Посетил...
Без ноги молодому жить. И отца-матери нет...
Подносят, слышно, как стонет:
- Ребята, поправьте мне ногу правую...
Ту самую.
Обинтовка с ватой еле держит кровь на культе. Чернейкин ещё прикладывает бинта.
Лундышев: - Он и ещё ранен. Вон - пятна на боку, на груди.
Осколками.
Вот и отлучился...
Лицо смуглёныша ещё куда темней, чем всегда.
- Ребята, - просит, - ногу поправьте...
Оторванную...
Неровное, мягкое, больное - трудно и поднять ровно. И в кузов трудно.
Капает кровь - на землю, на откинутый задний борт.
- Да и... - киваю на ногу, - её возьмите! Кто знает, врачам понадобится.
Взяли.
- Теперь, Пашанин: и скоро, и мягко!
По тем ухабам как раз.
Да Пашанин деликатный, он повезёт - как себя самого раненого.
И двое в кузове с Андреяшиным.
