Через все ухабы отводка просёлочной к Выселкам. Во-он виллис-козёл стоит на открытой дороге. Подъехать не мог? Или он это мне в проучку? Бежим.
Подбегаем. Сидит жгуче-чёрный полковник Айруметов.
Докладываюсь, рука к виску.
Испепеляя меня чёрным взором:
- Командир батареи! За такую работу отправлю в штрафной батальон!!
Так и обжёг. За что?.. А и - отправит, у нас это быстро.
Руки по швам, бормочу про атмосферную инверсию. (Да никогда им не принять! - и зачем им что понимать?) А на постороннюю стрельбу вздорно и ссылаться: боевой работе - и никогда не миновать всех шумов.
Слегка отпустил от грозности и усмехнулся:
- А бриться - надо, старший лейтенант, даже и в бою.
Ещё б чего сказал? но откуда ни возьмись - вывернулись поверх леска два одномоторных Юнкерса. И как им не увидеть одинокий виллис на дороге, а значит - начальство? Да! Закрутил, пошёл на пикировку!
А тот связной - уже в козле сзади. А зоркий шофер, не дожидаясь комбригова решения - раз-во-рот! раз-во-рот!
Так и не договорил полковник.
А первый Юнкерс - уже в пике. И, всегда у него: передние колёса - как когти, на тебя выпущенные, бомбу - как из клюва каплю выранивает. (А потом, выходя из пике - как спину изогнёт, аж дрожит от восторга.)
Отпущен? - бегу и я к себе. И - хлоп в углубинку.
Позади - взр-р-ыв!! Оглушение!
Высунулся, изогнулся: виллис у-дул! у-драпал, во взмёте дорожной пыли!
Но - второй? Второй Юнкерс - продолжил начатый круг - и прямо же на меня? Да ведь смекает: у виллиса стоял - тоже не рядовой? Или с досады, в отместку?
Думать некогда, бежать поздно - и смотреть кверху сил нет. Хлопнулся опять в углубину, лицом в землю - чем бы голову прикрыть? хоть кистями рук. Неужели ж - вот здесь?.. вот так случайно и глупо?
Гр-р-ро-охот! И - гарь! Гарью - сильно! И - землёй присыпало.
Цел?? Они-таки часто промахиваются. Шум в голове страшный, дурная голова.
Бежать! бежать, спотыкаясь по чёртовым этим ухабинам. Да ещё - на подъём.
Как бы и Выселки не разбомбили, а у нас тут все линии веером. Да и погреб ли выдержит?
Нет, отвязались Юнкерсы: там, наверху, своя разыгрывается жизнь, гоняются друг за другом, небу становится не до земли.
А от слитного такого гула - и вовсе ничего не запишешь. Иди в штрафбат.
Соседняя батарея семидесяти-шести - снимается из Выселок, перетягивают её вперёд, пожарче.
Ох, и гудит же в голове. Голова - как распухла, налилась. Да и сама же собой: ото всего напряженья этих дней, оттого, что в сутках не 24 часа, а 240.
