Залп! Начинается с крайней - но быстро переходит по строю, по строю, и ещё первая не кончила - стреляет и восьмая! Да "стреляют" - не то слово. Непрерывный, змееподобный! - нет, горынычеподобный оглушающий шип. Назад от каждой - огненные косые столбы, уходят в землю, выжигая нацело, что растёт, и воздух, и почву, - а вперёд и вверх полетели десятками, ещё тут, вблизи, зримые мины - а дальше их не различишь, пока огненными опахалами не разольются по немецким окопам. Ах, силища! Ах, чудища! (В погребе от катюшиного шипа бабы замерли насмерть.)
А крайняя машина едва отстрелялась - поворачивает на отъезд. И вторая. И третья... И все восемь уехали так же стремительно, как появились, и только ещё видим, как переколыхиваются по ухабам дороги их освобождённые наводящие рельсы.
- Ну, щас сюда по нам жарнёт! - кто-то из наших.
Да и не жарнёт. Знают же немцы, что "катюши" мигом уезжают.
Идём с Овсянниковым досиживать на липе.
Чуть передых - мысли лезут пошире.
- Да! - мечтаю. - Вот рванём ещё, рванём - и какая ж пружина отдаст в Европе, сжатая, а? После такой войны не может не быть революции, а?.. это прямо из Ленина. И война так называемая отечественная - да превратится в войну революционную?
Овсянников смотрит мирно. Помалкивает. С тех пор, как он нашёл у немцев бензинный порошок, - уже не верит, как пишут в газетах, что немцы вот-вот без горючего остановятся. А беспокой у него - о предупредителе:
- Им там - головы не высунуть, не то что кипятку. - Окает: - Плохо им там. Посмотримте по карте: на сколько я могу перенести их вбок? назад? Я их быстро перетяну, даже без отключки.
Померили циркулем. Метров на триста-четыреста можно.
Пошёл - шагастый, неутомимый.
А Митька Петрыкин, вижу, ладит, как бы ему в пруду искупаться. Зовёт свободных вычислителей, те щели роют.
А вот и притянули к нам: справа - от 2го дивизиона, слева - от 3го. Вкапывают свою подводку и они. Наша центральная станция, по проводам, - как важный штаб, во все стороны лучами. В погреб втиснулись теперь и они все трое, на чурбачки, а телефоны уж на коленях.
И сразу - меня к телефону. Из 3го, комбат 8й Толочков. Нравится он мне здорово. Ростом невысок, отчаянный, и работе отдаётся сноровисто, всё забывает. Хорошо с ним стрелять.
- Цели, цели давай! Скучаю.
- Ну подожди, скоро будут. Ждём привязки. Вот 418ю щупаем.
Без звуковой разведки - артиллерийскую цель и найдёшь редко: только в притёмке, по вспышке, прямым наблюдением - и если позиция орудия открытая.
