Приказано обезвредить | страница 59

Хозяйка выглянула в окно, обрадованно закончила:

— Бежит моя квартиранточка.

Молодая женщина вошла в комнату, весело сказала:

— Тетя Маша, а я сахар получила.

Тарасов обернулся. Перед ним стояла Крыжевская. Увидев его, она вдруг опустилась на табуретку и горько разрыдалась. Плакала долго, уронив голову на стол. Плечи ее судорожно вздрагивали.

— Галочка, дочка, успокойся, — наклонилась над ней хозяйка. — Чего ты?

И тут ее квартирантка зло выкрикнула:

— Никакая я не Галочка. Я — Вера! Зябликова!

Из дальнейшего допроса выяснилось следующее. Вера Зябликова до войны училась в харьковском институте. Когда к городу стали приближаться фашисты, от эвакуации отказалась. Быстро сошлась с немцем-капитаном. Разъезжала по улицам в его черной сверкающей машине. Думала, что так будет продолжаться вечно. Но вот гитлеровцев погнали на запад. Капитан погиб. Оставаться Вере в Харькове было нельзя. Многие знали ее в лицо. На поезде Зябликова добралась до Коростеня. Решила здесь обосноваться. Имея несколько экземпляров поддельных документов, сначала хотела стать Крыжевской. Но не вышло. И тогда Зябликова перекрасила волосы в белокурый цвет, надела очки, нарисовала на щеке шрам и снова явилась в милицию. При первом посещении она заметила, что сотрудник паспортного стола Кривенко с интересом поглядывал на нее. Это был шанс — и Зябликова решилась его использовать.

— Вас ищут, — изумился Кривенко, узнав Крыжевскую.

— Но я Нефедова. Вот мои справки.

Кривенко взял их, долго рассматривал, потом неуверенно пожал плечами:

— Дело сложное.

Зябликова вынула из сумочки толстую пачку денег и положила ее перед Кривенко. Тот быстро смахнул взятку в ящик стола и тут же заполнил паспортный бланк, поставив на нем свою подпись.

— Так вот это чья подпись! — воскликнул Тарасов.

Вскоре Кривенко с Зябликовой предстали перед судом.

Переодевшись в гражданскую одежду, старший оперуполномоченный Брусиловского райотдела лейтенант Богомолов вышел на улицу. Колючий ветер бросал в лицо мелкие крупинки снега. Он поднял воротник старенького пальто, быстро пересек улицу и свернул в переулок. Время было уже по-зимнему позднее — около 10 часов вечера.

Сегодня утром в милицию поступил тревожный сигнал: ночью ограблены два сельских магазина… Насмерть перепуганные сторожа, которых оглушили ударами по голове и связали, ничего толком сказать не могли. Правда, один сообщил, будто бы кто-то из грабителей проронил слово «Батька».