— «Лейтенант», — шепнул Иванов.
— Вижу.
Диверсант оглянулся. Не заметив ничего подозрительного, неторопливо ступил на перрон. Постоял у вокзальной двери, шагнул через порог в зал ожидания. Как провести его задержание без стрельбы? План созрел моментально. Поделился своими соображениями с Ивановым. Тот согласно кивнул.
Не раздумывая больше, я зашел в будку стрелочницы. Пожилая женщина пила кипяток, размачивая в кружке крошечный черный сухарик. Показал ей свое удостоверение и объяснил, что для поимки преступника мне на время нужна ее одежда.
— А как же я? — удивилась стрелочница.
— Накиньте пока мою шинель.
Через несколько минут в зал ожидания вокзала вошла старушка с узелком. Поравнявшись с «лейтенантом», остановилась и вдруг, отбросив узелок, с криком: «Ванюшка, сынок!» крепко обняла диверсанта. Тот начал вырываться, но подскочил Иванов и быстро обезоружил «лейтенанта».
Когда его доставили в привокзальное отделение милиции и капитан стащил с себя платок, пораженный «лейтенант» прошипел:
— Капитан? — и добавил неожиданно: — Ко всякой встрече готовил себя. Но чтобы так глупо попасться?!.
При обыске у «лейтенанта» нашли ампулы с ядом. Кроме взрыва береговых орудий в Кронштадте он должен был отравлять колодцы, водоемы, пищу на сборных пунктах.
— В каком квадрате будет сброшена взрывчатка? — задал я вопрос.
— А если не скажу? — дернул плечом «лейтенант».
— Думаю, это не в ваших интересах.
— Это правильно, — вздохнул немец и точно указал место.
Я вернулся в будку стрелочницы. Женщина шутливо подмигнула:
— Может, поменяемся, товарищ капитан?
— Не могу, — засмеялся я. — Казенное имущество.
По дороге из управления тыла, куда мы с Ивановым доставили арестованного, я почувствовал недомогание. Старший оперуполномоченный, выслушав мой доклад, внимательно посмотрел на меня, предложил вызвать врача. Когда тот прибыл и дотронулся до моего лба рукой, то решительно распорядился:
— В госпиталь!
— Да с какой стати? — удивился я. — Дайте аспирин, и все пройдет.
— От аспирина такая простуда не пройдет, — вздохнул врач.
Из госпиталя меня выписали глубокой осенью. Шел по блокадному городу и не узнавал его. Вокруг царила непроглядная темнота. Автомашины ездили с затемненными фарами. Но заводы и фабрики работали круглосуточно: выпускали оружие, ремонтировали танки, шили теплую одежду для воинов. Комиссар милиции М. П. Назаров, к которому я зашел, сильно постарел за это время, осунулся. Поздоровался, пожал мне руку, усадил напротив и стал вводить в курс событий.
