— Слушайте, — сказал Карасев, — а возьмите-ка вы с меня рупь семнадцать, — он порылся в кармане, — и внесите куда следует. — Игорь Петрович попытался всучить деньги оторопевшей фигуре, но та спрятала руки за спину:
— Так не положено. Надо искать по отчетам.
— Жаль, — сказал Карасев, и они отправились в каюту старпома отыскивать рупь семнадцать.
Игорь Петрович знал, что наличными тут не откупишься, но рассчитывал такой наивностью ошеломить бухгалтера. Если бы тот, ошарашенный, взял наличность, Карасев мог выиграть время и, возможно, совсем не искать эти паршивые деньги. Но искать пришлось, бухгалтер не растерялся, тип стеснительный, но тертый. Они поискали-поискали, но не нашли.
— Извините, — сказал бухгалтер, — значит, не на «Оке».
— Значит, — сказал Карасев и отвернулся. Вот так и будет он ходить по судам, пока не найдет эти рубль семнадцать копеек, и кто знает, в какую копеечку влетит такой поиск.
После представителя бухгалтерии судно посетили еще капитан порта, начальники «Совфрахта», службы эксплуатации, метеослужбы, отдела кадров, коммерческого отдела, диспетчер порта, портовый надзиратель и — как принято писать в газетных отчетах — другие официальные лица.
И все представители, по крайней мере бо́льшая часть из них, искали на судне какой-нибудь беспорядок по своему ведомству. Почти все они имели достаточные полномочия задержать судно в порту в случае невыполнения их требований. Плюс оргвыводы с последствиями.
Все представители берега шли к капитану, или старпому, или помполиту. Они даже не догадывались, что капитан в эту ночь не спал ни минуты, а старпом лег в полночь и встал в три утра. Каждый представитель растягивал свое посещение в лучшем случае на полчаса, совершенно не учитывая, что он восемнадцатый или двадцать восьмой по счету.
Цель многих визитов сводилась к проверке исполнения приказов, законов и положений. К несчастью, их подписано уже так много, что они никогда не вмещаются в памяти одного капитана и четырех его помощников.
Таким образом, появление на судне почти всякого представителя берега по существу являлось живым напоминанием капитану о невыполнении им определенных правил или положений. Ну, и капитану, его помощникам приходилось сначала выслушивать замечания, потом объясняться устно, а потом писать рапорты и объяснительные записки, ибо устные объяснения к делу не пришьешь…
Из всего этого вовсе не следует, конечно, что судовая команда состоит сплошь из страдальцев и мучеников, а берег переполнен мучителями этих страдальцев. Вовсе нет. Береговые представители такие же хорошие, милые советские труженики, как их плавающие собратья. Но вся беда в том, что большинство этих милых тружеников берега понятия не имеют о профессиональных трудностях жизни моряков, о сложности условий плавания. То есть они кое-что знают об этом… так… кое-что… Но не больше.
