— А сколько народа собираетесь вы утопить во время практики.
Мы стали уверять, что из вчерашнего случая уже сделан надлежащий вывод. Все, у кого нормы по плаванию заменялись пешими бросками, будут выявлены. Заставим пересдать. Принимая же нормы от новичков, мы, конечно, замены плавания чем-нибудь другим никогда не допустим.
— Сколько надо проплыть по норме ГТО? — спросил декан.
— По норме первой ступени достаточно и ста метров, но с определенным временем.
— Всего-то? Ну, для геологов этого мало.
— Почему именно для геологов? — спросил я.
— Такая уж профессия, друзья мои… Геолог работает преимущественно на лоне природы. Очутиться в воде у него куда больше шансов, чем у металлурга или текстильщика. И, разумеется, до берега не всегда бывает ровно сто метров. И плыть до него придется не в трусиках, а в полной амуниции. Так-то, друзья! Кстати сказать, лоно природы обычно находится вдали от населенных пунктов. Любопытно, как вы себе представляете связь экспедиционной базы с ближайшей железнодорожной станцией, ну хотя бы для получения там писем и газет?
— А вертолеты на что? — брякнул Миша Кручинин.
— Чудесная машина! — повел бровью Сергей Гаврилович. — Но, пожалуй, переброска почты баллистическими ракетами еще удобнее. Боюсь, однако, что на все геологические экспедиции у нас вертолетов и ракет пока не хватит. Но стоит ли гонять на станцию и обыкновенную полуторку, если она у геологов окажется?
Мы быстро поняли, куда гнет профессор. Да ведь и прав он, совершенно прав! Конечно же, для будущих геологов, как и для будущих географов, ботаников, почвоведов, мало обычных норм ГТО. Спорт должен давать нам побольше прикладных навыков, которые пригодятся в работе. План пришлось круто изменить. Решили, что за полтора месяца полевой практики каждый студент должен научиться следующему:
1) проплывать не меньше 200 метров в одежде,
2) переправляться через реку, пользуясь плотом или лодкой с одним веслом,
3) ездить на мотоцикле (пока без сдачи экзамена на получение водительских прав),
4) зануздывать, заседлывать лошадь и ездить верхом.
Борис Хворостенко тут же назвал весь этот комплекс «полевым многоборьем». Договорились, кто из нашего физкультурного актива будет руководить подготовкой многоборцев. Мне поручили обучение верховой езде. Ведь я — сын агронома, родился и вырос в селе.
— Что ж, с удовольствием! — сказал я. — Но есть ли на институтской учебно-полевой базе верховая лошадь?
— Не беспокойся! — откликнулся Сергей Гаврилович. — Имеется прекрасный конь. И под седлом ходит и в упряжке. Зовут его Буян.
