вместе с несколькими стариками. Он совершенно ясно увидел, как по дороге, ведущей в лес, показались Виктор и Сослан. Они шли очень быстро, не оглядываясь, с озабоченным видом. И каждый нес в руках что-то длинное, издали несколько напоминавшее шашку.
Дед даже подскочил от волнения.
— Говорил я вам! — заверещал он. — Ведь они, клянусь отцом, идут драться. Вот теперь вы мне поверите наконец!
— Да погаснет мой очаг! — горестно запричитала бабка Фардзинова, случившаяся тут же. — Да буду я вашей жертвой, дети мои, неужели вы хотите сами запачкать свою молодую жизнь?
Ее вопли услышал проходивший мимо председатель колхоза Караев. Он остановился и расспросил, в чем дело, а расспросив, немедленно принял меры.
— Мурад! — закричал он своему сыну, мальчишке лет десяти. — Беги за ними, останови!
Но дед схватил мальчишку за полу и не пускал, говоря, что нечего мешать судьбе и она, мол, сама распорядится, кому из двоих кровников уцелеть, а кому распроститься с этим миром.
— Покажите свою отвагу, свое мужество, храбрые юноши! — радостно вопил он. — Вы прославитесь, и девушки Осетии будут слагать о вас песни.
— Девушки Осетии будут их обсуждать на комсомольском собрании, — заявила Замира Кулаева, член бюро комсомольской организации, — и дадут им жару. Хорошо, если строгим выговором ограничатся… Беги, Мурад, посмотри, что эти «кровники» там делают. И скажи, чтобы немедленно перестали дурить.
Мурад вырвался и побежал к лесу, где уже исчезли в густых зарослях кровные враги.
Осман Караев поглядел гонцу вслед, подумал немножко и двинулся в том же направлении, постепенно ускоряя шаг. За ним пошла Замира, поплелась бабка Фардзинова, а потом потянулись и остальные.
Спотыкаясь о кочки, председатель размышлял, что вот, мол, еще этого недоставало. Работы — на десяти верблюдах не увезешь, а тут кровная месть, как чирей на шею. Еще в район вызовут, к прокурору, в военкомат и еще бог знает куда будут приглашать по вине этих двух оболтусов. Занимались бы себе спортом — и все было бы в порядке. Так нет. Только старому дрючку Хадзбатыру радость. Вон он как ликует, словно его на свадьбу пригласили.
…Но вот навстречу, задыхаясь, мчится Мурад. Он кричит во все горло.
— Фадис! Фадис![3] Дерутся! Скорее бегите, а то они убьют друг друга!
Отец на бегу схватил его за руку и, таща к лесу, спрашивал в полной растерянности:
— Как убивают? Чем убивают? Далеко они?
— Шашками! Шашками! — вопил в свою очередь Мурад. — Так и сверкают! То один рубит, то другой. Да еще кричат друг на друга, сердито так, а что кричат, я не разобрал — побежал обратно.
