Дверь открылась, и Меган бросилась на пассажирское сиденье.
— Я охренеть как ненавижу это место. От меня воняет молотым кофе.
— Привет, Меган, как прошел день?
— Хорошо, Генри — настолько хорошо, насколько можно ошпарить себя до смерти над раскаленной кофеваркой. А как насчет тебя? Чем занимался?
— Ничем особенным. Большую часть дня я провел внутри, скучая и ожидая, когда поеду за тобой.
— Угадай, кто заходил сегодня утром? Босс на нее накинулся — смотреть противно.
Генри сел прямо и почувствовал, что его кожа покрылась мурашками.
— Я не знаю, Меган. Почему бы тебе не сказать мне?
— Эта женщина — Энни, которая тебе так нравится. Могу я просто спросить тебя кое о чем? Можешь не отвечать, потому что это не мое дело, и я это понимаю, но почему она тебе нравится? Что в ней такого? Возможно, это потому, что я женщина, но не понимаю, чем она тебя привлекает.
Генри обдумал свой ответ. Он не хотел расстраивать Меган, и ему казалось, что он скрыл от нее, насколько сильно ему нравится Энни — очевидно, недостаточно. Но Меган все знала. Она вообще очень проницательна.
— Я не могу сказать. Она вошла в мою жизнь в то время, когда в ней царило абсолютное безумие, и, наверное, мне просто стало жаль ее. Она осталась одна, у нее была ужасная травма головы; она выглядела как жертва, но не вела себя как жертва. Наверное, я просто прикипел к ней.
Он не сказал, как сильно он хотел ее, как часами смотрел и фантазировал о том, чтобы быть с ней, потому что не хотел злить Меган. Она была добра к нему, и он в большом долгу перед ней.
— О, хорошо, я понимаю. Кто бы мог подумать, что я в тебя влюблюсь, Генри? Но я влюбилась.
Она протянула руку и провела по его бедру, крепко сжав его.
Он улыбнулся. Меган так похожа на него, что это немного пугало, и это заставило его задуматься о том, сколько еще нормальных на первый взгляд людей в глубине души могут оказаться убийцами, если им предоставить подходящую возможность. Он поехал прочь, стараясь не превышать скорость и не привлекать внимания. Он жалел, что не видел Энни вблизи, не слышал ее разговора, но она бы сразу узнала его.
Прошло почти два года с тех пор, как ему удалось затащить ее в подвал заброшенного особняка, чтобы убить, и там она одержала над ним верх, борясь за свое спасение и спасение детектива полиции, в которого, как оказалось, была так влюблена. Она сражалась настолько хорошо, что ей удалось всадить ему в бедро нож с такой силой, что он подумал, что истечет кровью. А потом он запаниковал и расплескал проклятый бензин. Если бы он только сохранил спокойствие, его отражение не напоминало бы сейчас Фредди Крюгера из «Кошмара на улице Вязов». Она бросила его умирать, и он до сих пор не смирился с этим. Тот факт, что он хотел перерезать ей горло и оставить умирать, не имел значения. В его сознании она предала его, и теперь ему суждено до конца жизни носить на людях головные уборы и солнцезащитные очки, чтобы не напугать никого из маленьких милых детей, которые могут его увидеть.
