Он опустился на колени у кровати и начал читать молитву, которой не пользовался с детства. Помолчал, уверенный, что слышит глубокий голос, повторяющий каждое слово, и каждый волосок на его затылке встал дыбом. Резко повернув голову, он поискал тень, притаившуюся в углу, но в комнате кроме него никого не было. Он закончил молитву и встал.
— Я тебя больше не боюсь. Не знаю, почему ты здесь, но думаю, тебе пора уходить, потому что, если ты этого не сделаешь, я отправлю тебя обратно в ту адскую дыру, откуда ты пришел, и ты никогда больше не увидишь дневного света. — С этими словами Джон вышел из спальни, спустился вниз и вышел через парадную дверь, чтобы проверить Бет и ее детей.
Дом Бет был погружен в темноту, что конечно хороший знак, они, должно быть, все спали. Встревоженный, он вернулся в дом священника и взял ключ от церкви с большого оловянного блюда, стоявшего на буфете в прихожей. Ему нужно оказаться ближе к Богу, поэтому он направился к церкви, которая была окутана тьмой.
Прожекторы, освещавшие здание церкви каждый вечер, погасли. Они работали по таймеру, чтобы сэкономить деньги, но Джон не боялся. Это место было его жизнью, и он верил в Бога и силу добра. Но еще это означало, что он верил в зло, и почему-то ночью было гораздо легче поверить, что зло скрывается в тени.
Шагая по влажной траве, он почувствовал, что кто-то идет за ним, но отмахнулся от этого, посчитав плодом своего воображения. Только дойдя до маленького кладбища, где кончалась трава и начинался гравий, он услышал за спиной отчетливые шаги. Он не стал поворачиваться, чтобы посмотреть, а продолжил идти в направлении церкви. Подойдя к огромной дубовой двери, он вставил ключ в замок и открыл ее.
Его сердце бешено колотилось в груди, но он не хотел показывать свой страх, потому что знал, что это будет признаком его слабости. Войдя внутрь, он ощупал стену слева от себя в поисках выключателя. Когда его пальцы нащупали выключатель, и он смог включить свет, облегчение, нахлынувшее на него, казалось ошеломляющим, так как вход залило великолепным светом. Джон стоял, прислонившись к закрытой двери, пока его дыхание не замедлилось и не пришло в норму. Дверь, казалось, слегка вибрировала. Он не замечал этого раньше, но ведь у него никогда не имелось причины приходить сюда посреди ночи после плохого сна. Никогда раньше его не преследовал человек, который не принадлежал этому миру.
Внутреннее святилище церкви все еще было погружено во тьму. Впервые в своей жизни в качестве священника Джон почувствовал страх перед этой тьмой и тем, что могло ждать его там. «Возьми себя в руки, Джон, ты в доме Господнем. Бог ни за что не допустит, чтобы подобное зло вошло в его дом. Это место безопасности и любви». — Он подошел к стеклянной двери и распахнул ее, если бы этот отвратительный запах проник в его ноздри сейчас, он бы закричал, но этого не случилось. В церкви пахло так же, как и всегда, — немного сыростью, с затяжным ароматом свечного воска и запахом свежих цветов, которые комитет матерей приносил и расставлял каждую неделю. На этой неделе это были лаванда, розы и лилии, и они пахли потрясающе.
