— Вот для меня отдых, — говорил он. — Лучше всяких курортов. Кстати, ты знаешь, что сегодня у меня день рождения?
— Разве?
— Не прикидывайся, не прикидывайся. Надеюсь, ты купишь мне подарок? Мне сейчас нужно в министерство сходить. А ты не теряй времени зря. До четырех часов у тебя полная свобода.
— Что я должен делать?
— Что хочешь.
И вот я брожу по Москве. У меня три рубля, полно мелочи да еще и делая десятка — это папа подложил мне незаметно, чтобы я нашел ее и купил подарок.
Подарок я уже придумал. Папа любит пить крепкий чай, который он заваривает прямо в большой чашке, а потом из нее пьет.
Можно здорово сэкономить. За мелочь я пообедаю пирожками. На три рубля куплю красивую чашку и в «Детском мире» сделаю на ней надпись, а папину десятку положу в чашку и так отдам.
Хорошо бы, конечно, найти голубую чашку, как у Гайдара. Папе очень нравится этот рассказ. Но голубые чашки почему-то самые некрасивые.
Еще совсем рано, магазины только что открылись, и в том отделе, где продается чайная посуда, я единственный покупатель. Все три продавщицы и даже кассирша стараются мне угодить.
— А вот смотри, какие цветочки. Это же чудо. А? Не пойдет?
Они надо мной немного подсмеиваются, но мне это даже нравится.
— Наверное, твой папа художник, — говорит кассирша, — художникам никогда не угодишь. А сколько ему лет, твоему папе?
Напрасно, конечно, я объяснял им, зачем мне нужна чашка, но теперь уже ничего не поделаешь.
— Ему ровно пятьдесят лет. Круглая цифра. А то бы я, может, так и не старался.
— Да, — говорит высокая красивая блондинка, немного похожая на Сашу, — юбилейная дата, тут нужно что-нибудь особенное. У тебя сколько денег?
— Хватит.
— Ну тогда подожди.
Она уходит куда-то за перегородку и возвращается как раз с тем, что мне нужно. Это огромная темно-синяя, почти черная чашка с большим оранжевым цветком и такое же огромное блюдце.
— Ну как?
— Здорово. Прямо очень, очень здорово!
— Смешной какой мальчишка, — говорит блондинка, постукивая карандашом внутри чашки, — два рубля восемьдесят копеек. Что, дорого?
— Нет, ничего. Я иду в кассу.
— Уверена, что ты не москвич, — говорит кассирша, подавая мне чек и сдачу.
— Почему? Я плохо одет?
— Нет. Просто московские мальчишки никогда так не разговаривают.
Постепенно в магазин набивается народу, и продавщицы становятся совсем другими. Мне хочется еще раз поблагодарить блондинку, но ей уже не до меня.
Я подаю ей чек. И она говорит деревянным голосом, не глядя на меня:
