Шла, очевидно, разминка. По большому пыльному квадрату, внутри которого была посажена картошка и еще что-то, взад-вперед ездили три легкие тележки.
— Вот моя лошадка, — сказала Саша. — Камзол вишневый, картуз оранжевый. Едет Остапенко.
Услышав свою фамилию, наездник зыркнул на нас исподлобья и взмахнул хлыстом.
— Никогда в жизни он не придет первый, — сказал какой-то тучный бородатый человек, сидящий позади нас.
— Почему? — спросил папа.
— По кочану да по нарезу! — ответил бородатый. — Вы, что ли, его первым записали?
— Нет, первый у меня Цилиндр.
— Цилиндр может и прийти, если не поскачет, конечно.
— А вы на кого поставили? — спросил Костя.
— Ишь ты, хитер! — сказал бородатый. — Вот ставки закроют, тогда скажу.
— А какая вам разница?
Бородатый улыбнулся.
— То-то и оно, что разница, кто над кем дразнится. Смотри, смотри. Сейчас побегут.
У большой облупившейся арки, на которой было написано «Павильон механизации», стоял человек с флажком.
Два раза у него ничего не получалось, он заворачивал лошадей и только на третий резко взмахнул рукой и крикнул: «Пошли!»
— Ну началось! — сказала Саша. — Хорошо, правда? Эх, мой заскакал!
— Мой впереди! Мой впереди! Давай, Цилиндр, давай! — говорил папа.
Они с Сашей страшно переживали. Костя тоже переживал, но делал вид, что ему все равно.
Когда лошади обошли уже весь круг и показались на финишной прямой, Костя привстал.
— А что я говорил, — сказал он. — Цилиндр первый, Лампозитор второй. Все проиграли. Кроме вас, конечно.
— Кроме нас, кислый квас, — сказал бородатый. — Сейчас пойдем отхватим.
Он уже встал, чтобы идти в кассу за выигрышем, но в это время на беговой дорожке что-то произошло.
— Куда? Куда скачешь! Держи его, холеру! Ну надо же! Тьфу! — Бородатый сплюнул и опять сел.
— Наша взяла! — крикнула Саша. — Идите получать.
— Не будем торопиться. Еще ничего не известно.
— Известно.
— Не уверен.
Они препирались, стоя у барьера, пока по радио не объявили результат.
И сияющий папа пошел получать выигрыш.
В третьем заезде не выиграл никто. В четвертом и пятом опять папа.
— Ну и везуха вам, — сказал бородатый. — Небось с жокеями знакомы?
— Как же, мои приятели. А кроме того, у меня богатая интуиция.
— Это еще вопрос, — сказал бородатый, — ну-ка дайте вашу левую.
Он взял папину руку.
— И не ночевали, и рядом не живали. Вот где интуиция, на троих росла, одному досталась.
Он раскрыл свою широкую заскорузлую ладонь и показал на припухлость возле большого пальца.
— Видите, линия дугой? Вот это и есть интуиция.
