Но тут папа посмотрел на часы.
— Половина второго. Безобразие. Сейчас же марш спать! Кстати, ты не забыл, что завтра воскресенье? Саша ведет нас на ипподром.
— Ну что ты, — сказал я, — у меня теперь знаешь какая память. Я даже помню, куда ты положил свою желтую рубаху. Пока!
— Что? — сказал папа. — Что ты имеешь в виду? Какую рубаху?
— Да нет, — сказал я. — Это я просто так, для красоты слога.
…Ровно в двенадцать дня Костя подошел к кухне и ткнулся в запертую дверь.
— Родька, — крикнул он, — ты не видел мои зеленые брюки?
— Нет. А что?
Костя ушел, и тут же послышался голос папы:
— Родя!
— Что?
— Ты не знаешь, где моя желтая рубаха?
— Наверное, там же, где Костины брюки.
— А где Костины брюки?
— Спроси у него.
Через несколько минут они оба подошли к кухне. Послышались шепот и бормотание. Это они совещались.
Наконец Костя сказал:
— Родька, открой дверь!
— Не могу, я занят.
— Где мои брюки? — крикнул он.
— Спокойно, спокойно, — сказал я, — они национализированы.
Долгое молчание. Потом заговорил папа.
— Слушай, Родя, — сказал он спокойно. — Отдай пожалуйста, ему брюки.
— Не могу, — сказал я. — Они уже почти перешиты.
— Ах вот как! А моя рубаха? Она тоже национализирована?
— Да! К сожалению, мне пришлось пойти на этот шаг.
— Пришлось?
— Да!
Опять послышались шепот и бормотание. Отдельные слова можно было разобрать.
— Если он сейчас же не откроет, я выломаю дверь. Отдай сейчас же мол брюки, дурак! Выломаю дверь, вот увидишь.
— Это не оправдание, — сказал папа. — Те деньги, что уйдут на починку двери… бу, бу, бу…
— Ши, ши, ши… А в чем я пойду?
— Бу, бу, бу…
— Но это мой единственный костюм!
Опять шепот, опять бормотание, потом шаги, и все стихло.
Перешивать брюки почти не пришлось. Я распорол их сзади, срезал два небольших клинышка и опять сшил. Таким образом, в поясе они стали как раз на меня. На Костю они больше не полезут.
Я действовал по заранее составленной программе и вышел из кухни в тот самый момент, когда в дверь позвонила Саша.
— Ну, все готовы? Скорей, внизу ждет такси. Как вам мой новый наряд?
— Великолепно, — сказал папа.
На Саше был легкий спортивный костюм из какой-то странной ткани табачного цвета. Белая сумка, белые туфли. И волосы у нее были тоже почти белые, наверное, покрасила.
— Убийственно великолепно, — сказал папа. — Но, Сашенька, спуститесь вниз. Нам нужно остаться втроем. Буквально на одну минутку.
— Хорошо, я вас жду.
— Погодите, я тоже с вами.
— Нет, постой!
Костя схватил меня за руку.
