Недалеко от нас совсем одна за столиком сидела высокая черноволосая девушка с незажженной сигаретой в руке и прислушивалась.
Мне это было неприятно, и я сказал папе, что пора идти.
— Пора, — сказал папа, — мне еще покурить надо. Сейчас рассчитаемся и пойдем.
Но официантка не подходила. Прямо хоть лови ее. Мы могли просто встать и уйти. Я сказал папе.
— Ты думаешь?
— Уверен.
— А вот давай попробуем.
Мы встали из-за стола, и тут же к нам подошла женщина в белом фартуке.
— Четыре икры, два пива.
Вот это работа! Она даже как следует не посмотрела на стол.
Сразу видно, что папа не первый раз в этом театре. Он не стал курить там, где все, а повел меня куда-то вниз, к гардеробу. Мы сели на длинный диванчик. Вдоль стены стояло еще несколько таких же диванчиков. Кроме нас, никого не было.
— Когда-то я очень любил балет, — сказал папа, — вот здесь, в этом театре, я познакомился с твоей мамой. Она тоже любила балет. А тебе не нравится?
— Я просто устал. Всего очень много. У меня уже несварение желудка.
— Грамотный какой, — сказал папа, — скоро будешь говорить: «Мы — медики». Ты видел этот дом?
— Видел.
— А где ты был, когда я читал газету?
— Почти напротив. В булочной. Дом, наверное, скоро снесут. Получит квартиру в новом районе. Ты думаешь, он, правда, в командировке?
— Все может быть.
— А как тебе чашка?
— Больше всего мне нравится, что она с блюдцем. Оно такое большое. Очень приятно.
Второй звонок. Папа сидит, курит.
— Может, не пойдем?
— Можно и не пойти.
— Знаешь, у меня есть идея.
— Ну?
— Сегодня последний вечер. Давай немного побродим по Москве. Можно до самой гостиницы дойти пешком. Очень интересно.
— Да, да, — сказал папа, — очень интересно.
— Ты грустный?
— Нет, просто на меня нахлынули воспоминания. Все-таки мы с тобой очень разные люди, а? Как ты считаешь?
— Не знаю. Я об этом не думал.
— Даже не разные, — сказал папа, — а, понимаешь?.. Как бы тебе это объяснить… Сейчас ты такой, как я сейчас. Но в твоем возрасте я был совсем другой.
— Лучше?
— Не знаю. Во всяком случае, моложе. Вот ты часто говоришь «не знаю», и тебе хоть бы что. В мои времена нужно было быть очень незаурядным человеком, чтобы так походя говорить «не знаю». И я привык. Это даже уже не привычка. Это вошло в кровь. Понимаешь? Считалось, что каждый что-то знает наверняка. И не только для себя, а для всех. «Ах, ты со мной не согласен? Тем хуже для тебя». Друзья были обязательно из единомышленников. А ты вот когда рассказываешь про Гришку Зайца, мне даже иногда становится неприятно. Ведь он, в самом деле, глупый человек.
