— Тогда они восстановят против себя весь народ.
Пишта причалил к берегу, сплошь заросшему ветлой. Сорвав с себя нижнюю рубашку, он перевязал руку учителю. При этом, откровенно сказал:
— Рана не опасная, но болеть будет долго. Надо вас устроить в таком месте, куда можно привести врача. Вы много крови потеряли.
— Мне бы к мельнику, тут по реке с километр… Он мой хороший знакомый… — сказал учитель.
Пишта отрицательно качнул головой.
— Вам ни к одному из своих знакомых, пане учитель, заезжать нельзя. Особенно на берегу реки.
— Почему?
— Везде вас будут искать.
— Но ведь они считают меня утонувшим!
— Гардисты и жандармы — да. А фарар — нет.
— Кто, кто?! — встревожился учитель.
— Наш фарар, пан Брудни. Он видел нас в лодке, когда шел по берегу реки, а мы только-только выплыли из-под моста. Черти его преосвященство на прогулку носили!
— Он тебя узнал?
— Да, узнал.
— Пишта, что же будет с тобой?
— Со мной будет то, о чем я все лето мечтал. Я уйду в партизаны, — ответил парень, не задумываясь. — Мне бы только устроить вас, а уж я не пропаду. — При этом он поднял полу своего пиджака и показал на торчавший за поясом пистолет.
— Значит, мечтаем мы с тобой об одном и том же, — с облегчением признался учитель.
— Если б не фарар, никто бы и не подумал, что вы, может быть, живы. А теперь трудней.
— Да, не такой он человек, чтобы промолчать, — согласился учитель.
— Фарар, конечно, уже сообщил, и нас ищут.
— Тогда надо немедленно уходить из лодки, а ее затопить. Первым делом они обшарят речку.
Пишта перегнал лодку в лозняк под осыпающейся скалой. Здесь он помог учителю выбраться на берег, а сам принес несколько больших камней и, накренив лодку, чтобы она зачерпнула воды, затопил ее. Лодка погрузилась на дно. Теперь заметить ее мог только Пишта.
И тут вдруг раздался звонкий стрекот моторной лодки фарара. Ее сразу можно было определить по звуку. Учитель, услышав стрекот, заспешил, но оступился и подвернул ногу.
— Надо поскорее уйти от берега, — торопил Пишта. — Что с вами?
— Нога… Не могу ступить…
— Я вас понесу!
Учитель запротестовал было, но Пишта взвалил его на плечи и понес вверх по горному ущелью, густо поросшему лесом. Метров через двести учитель попросил опустить его на землю.
— Нельзя еще, пане учитель, — тяжело дыша, ответил парень. — С километр отойдем, потом.
— Надорвешься.
— Видели б вы, какие бревна я ношу с отцом в лесу!.. — Он продолжал пробираться вдоль небольшого, но шумного ручья, стремительно бежавшего в речку.
