Сташек Очкось хорошо знал не только окрестности Чернихува, но и район, расположенный на правом берегу Вислы, через который проходила железнодорожная линия Краков — Скавина — Освенцим и дальше на юго-запад Краков — Кальварья — Хабувка — Новы Тарг — Закопане. Линия на Освенцим имела для гитлеровцев особое значение — она вела к лагерю смерти, который оккупанты всячески скрывали. Но нельзя было скрыть дым, поднимавшийся от печей крематориев, смерти тысяч мужчин, женщин и детей разных национальностей, колючей проволоки под электрическим током. Короткие записки, проникавшие наружу, рассказывали о страшной правде этого лагеря, правде, которая заставляла стынуть кровь в жилах.
Проект пуска железнодорожного состава под откос путем откручивания соединителя рельсов отпал. Манипуляция с рельсами продолжалась бы слишком долго, что было опасно, поскольку эта железнодорожная линия охранялась гитлеровцами особенно тщательно. Невольно вспомнилась операция под Скавиной; о которой Очкось и Седлак знали. Я предложил им использовать клин.
— Клин должен быть длиной в полметра. Закрепляют его в точке самого крутого поворота рельсов, — объяснил я.
Товарищи согласились со мной.
— Клин беру на себя, — сказал Седлак. — А Сташек выполнит остальную часть задания, и тогда все будет и порядке…
Мне оставалось побывать в Кальварьи. Теперь уже каждая минута была дорога.
Чернихув я покинул на следующий день утром. Очкось проводил меня к Висле. На прощанье сказал:
— Операция должна удаться. Не все вагоны пойдут на восток.
Я пересек полотно железной дороги и двинулся в сторону уже отчетливо вырисовывавшихся Кальварийских гор. Через два часа я уже шагал по уличкам города, где жил Юлиан Годуля (Юлька), командир местного отряда Гвардии Людовой.
— Видно, что вы порядком устали, — сказал он. — Очевидно, какое-то важное дело?
— Да, важное и очень срочное. Боюсь, что у вас остается слишком мало времени, — ответил я и объяснил цель своего прихода.
Годуля согласился, что дело действительно не терпит проволочки. Нужно было тотчас же договориться с секретарем комитета ППР в Кальварьи Францишеком Рачиньским. И мы сразу же пошли к нему. Обговорили все еще раз. Годуля и Рачиньский решили тотчас же начать действовать. Годуля пошел к своим бойцам, а секретарь комитета ППР отправился на станцию Кальварья-Ланцкорона и Кальварья-Зебжидовска, чтобы изучить обстановку на месте и решить, что можно сделать в этом районе. До начала операции оставалось двадцать четыре часа.
