— Разве таким крутые тропы одолевать? — процедил сквозь зубы Иван и наморщил лоб, соображая, как поступить в этой ситуации. Продолжать поход втроем, оставив Мукоеда на лесной просеке, словно бы неловко, а возвращаться в Киев, не осуществив своих намерений, он просто не мог. Ведь на эту лыжную вылазку Иван возлагал столько затаенных надежд…
Еще в начале зимы, в первых числах декабря, он обдумал, с кем и как будет отмечать первый день Нового года, наметил даже маршрут лыжного пробега.
И сразу же начал подготовку. Долго агитировать товарищей не пришлось — после четырехмесячного сидения в читальнях и аудиториях они сами рвались на лоно природы. Так что без долгих сборов и пересудов первого января 1941 года на рассвете четверо однокурсников выступили в путь. До Святошина добрались рабочим поездом, потом махнули через заснеженные поля к селу Беличи, а уже оттуда взяли курс через приирпенские леса к Пуще-Водице с тем, чтобы вечером возвратиться в Киев трамваем. Все складывалось так, как и планировал Иван, — задушевные разговоры, песни на коротких привалах, конкурс на лучшую устную новеллу… И вот на тебе: на полдороге выбился из сил Мукоед.
— Сделаем так, — после некоторых размышлений предложил Кушниренко. — Тут неподалеку стоит знаменитый Громов дуб, под которым казаки когда-то, отправляясь в поход на шляхту, освящали мечи. Доберемся до него, пополдничаем, отдохнем, а потом и решим, что делать дальше.
— О, твоими устами только бы мед пить! — обрадованно воскликнул Мукоед и рванул с места. — Айда побыстрее к дубу!
Спустились в ложбинку, потом вслед за Иваном свернули направо и пошли по глубоко заснеженному руслу какого-то ручья. Идти было тяжело, то и дело приходилось продираться сквозь обмерзшее сплетение кустов ивняка и калины. Однако никто не роптал — все стремились побыстрее добраться до цели. И наконец она явилась их взорам — на небольшой поляне в тесном кругу сосен и берез возвышался старый, в три обхвата, дупловатый дуб с обгорелой вершиной.
— Ну, вот мы и на священном месте, — Иван первым снял и воткнул в сугроб лыжи. — А сейчас — за работу! Нужно развести костер.
Хлопцы мигом наломали сосновых веток, раскидали на снегу, уселись на них у костра, возле которого колдовал Иван, постелили газету. На походном «столе» сразу же появилась четвертинка замерзшего сала, кольцо колбасы, головка чеснока, несколько ломтей хлеба и с десяток краснобоких яблок из Химчукова сада.
— Сивушенции бы еще сюда! — потирая багровые от холода руки, причмокивал Федор. — Такую закусь просто грех без чарки переводить.
