На детишек поменьше Моисей поглядывал ласково, на парней постарше — свысока, чувствуя себя умудренным жизнью героем, столько повидавшим на своем пути.
Когда кто-то из ребят спросил о дальних странах, Моисей с радостью ответил. Жизнь в Египте, схватки в Нубии, путешествия по пустыне. Он не приукрашивал, он рассказывал все, как было, опуская лишь некоторые свои ошибки и оплошности. Вот и выходило, что он, Моисей, был всегда смелым, решительным, умным, хитрым, справедливым и милосердным. Аж самому понравилось, насколько добродетельным и мудрым он оказывался во всех историях. Вечером, когда улицы наполнились народом, он уже свысока посматривал не только на детей, но и на прочих жителей.
Ведь кто они на самом деле? Варвары, живущие в пустыне. Которые и знают-то всего — горы вокруг, да пару колодцев в оазисах. Никогда не видали ни моря бескрайнего, ни Нила широкого, ни песков величественных, что до самого горизонта раскинулись. Ни пирамид огромных, ни храмов божественных, ни садов зеленых. А высокие тайны сотворения мира богом Ра, правила путешествия в подземное царство Осириса или подробности схватки Сета с братом Гором — им и вовсе не ведомы. Как и строгие математические исчисления, тайная иероглифическая письменность или пути светил по тверди небесной. Не с кем здесь было поговорить об особенностях игры на арфе, красотах дворцовых комплексов или волшебном блеске драгоценных камней. Вот и чувствовал себя Моисей единственным зрячим в стране слепцов.
До того момента пока с Иофором не повстречался…
* * *
Моисей раздвинул шкуры, что вход закрывали, и ступил вовнутрь шатра. Иофор церемонно ожидал в центре, рядом с горящим очагом. И осанка, и гордый взгляд выдавали мужа сильного и мудрого. Почти такого же, как Моисей. Слова первые тоже подстать были. Но только первые.
— Благодарю тебя, Моисей, из далеких земель пришедший, за то, что для меня и семьи моей сделал.
И все. Ничего больше. А где же признательность до конца дней? Где благословение до седьмого колена? Нет, это не так уж и важно было, но на взгляд Моисея совсем бы не помешало. И вообще, первосвященник варварский слишком прямо голову держал, словно ровня ему, сыну царскому!
Моисей на слова такие отвечать не стал, простым кивком ограничившись. Пусть знает вождь мадиамский место свое рядом с родственником самого фараона, а значит и богов Египетских.
А Иофор, словно и не заметил ничего, жестом пригласил гостя присесть к очагу и принялся расспрашивать Моисея о жизни. Моисей уже в десятый раз, наверное, рассказывал свою историю, и поэтому поведал обо всем без утайки. О большой любви к Мариам, о геройской победе над нубийцами, о кознях Везира, что фараоновой немилостью для Моисея обернулись, о жадности и коварстве Неферперита, что выбора Моисею не оставил. О бегстве, разбойном нападении стражников в пустыне, о том, как стойко Моисей со смертью сражался, пока до колодца не дошел. И само собою, как без раздумий на защиту Сепфоры бросился, стражников дерзких во все стороны разметав.
