Погрузка. Лодка выходит в поход, а это значит что? Это значит, что на полусотню рыл нужно взять припасы. Черт с ними, торпедами, если совсем будет паршиво, то и на абордаж сбегаем, не привыкать. Но если экипаж будет голоден, это поставит крест на любых планах. Потому что голодный орк — это нонсенс. Голодный орк склонен к дурацким решениям, грабежу прибрежных деревень и жеванию сапожной подметки. А сапоги — дело подотчетное и каптенармус за подобные кунштюки матку вывернет наизнанку. Не найдет с первого раза — выпотрошит повторно и добудет искомое. Потому что флот — это учет и контроль в первую очередь. А тупоголовые подводники — в третью, после отчета о свершениях и недостатках.
— Зур, краб кривоногий, ты зачем паштет жрешь? — кок стучит по башке матросу поварешкой, больше похожей на разводной гаечный ключ.
— Так это из старых запасов, просроченный! Сказали утилизировать!
— Это значит — вернуть на склад, получить новый паек и загрузить ко мне в подсобку!
— Вернуть? — помощник механика искренне не понимает, как такое возможно. Орк возвращает маме и папе только любовь к Родине, остальное жрет в одно зеленое рыло и изредка делится с товарищем. Когда уже совсем протухло и поперек глотки встает.
— Вернуть. И отдай сюда, проглот. Я еще не пробовал.
На старпома уронили шкаф с бумагами. Это уже традиция, ронять шкаф. Места на подлодке мало, поэтому сначала мы выгребаем все ненужное на пирс, дабы спотыкаться и распихивать барахло по разным углам. Затем забиваем железо нужным и крайне полезным в будущем походе. Потом трамбуем с разбегу, дабы добыть еще чуть-чуть свободного пространства и волочем то, на что глаз упал. Так как шкаф тяжелый, обычно его ставят рядом со сходнями и кантуют обратно в первую очередь. Деревяшка сколочена из мэллорна, подобрана после утопления одного из торговцев. По прочности превосходит любой железный гномий сейф, а по тяжести вполне может посоревноваться с монументом на входе в базу флота. Капитан для любой проверки демонстрирует содержимое, забитое наградными листами для экипажа, вызывая желание у комиссии удрать побыстрее и подальше. Выходит, что проклятый шкаф прочно занял место корабельного амулета и зачищает от любой нечисти в погонах. Но — тяжелый, зараза.
— Вашу маму! — орет торпедист, которого ненароком зацепили распахнутой дверцей. Теперь морда Ша совсем плоская, с зеркальным оттиском надписи на эльфийском “Собственность банка”.
— Поберегись! — запоздало рявкает механик, пытаясь протиснуться с ящиком на плече. Ша обиженно хлопает дверцей назад и Бдык ныряет в безразмерное нутро, не выпуская ящика из лап. Шкаф содрогается и величаво падает на старпома, который как раз раскуривал трубку позади золотой задней стенки.
