Однако эта научная демонстрация вскоре возымела весьма неожиданный результат. Таможенник обегал всех знакомых и рассказал, что чужеземцы заплатили ему 4 стювера за одну вошь. И на другой день Форсколу нанесли вшей со всех концов Лохейи. При этом многие согласны были отдавать их и подешевле — всего за 1–2 стювера. Тогда находчивый Форскол переключил внимание арабских мальчишек на жуков и бабочек и таким образом за небольшую плату в короткое время значительно пополнил свою коллекцию.
Популярность европейцев все возрастала. Дом, в котором они расположились, как и все арабские дома того времени, представлял собой прямоугольник, состоявший из открытых в сторону внутреннего двора галерей. Окон в доме не было, а свет и воздух проникали из двора. Отныне этот двор был забит посетителями с утра до ночи. Все хотели взглянуть на чужеземцев и на их диковинные инструменты. При этом люди вели себя, как правило, вежливо и скромно.
Участники экспедиции тоже извлекали из этих визитов немалую пользу — совершенствовались в разговорной речи, приобретали смелость и простоту в общении с местными жителями, получали некоторые ценные сведения, наблюдали нравы и характеры. Нибур записал в дневнике, что арабы — это гибкие, сильные, худощавые люди среднего роста. У них правильные черты лица, гордый, высокий лоб, выразительные глаза. В разговоре они наивны, любопытны, просты, в поведении терпеливы, серьезны, непритязательны.
Однако от беспрерывного общения Нибур и его спутники вскоре так устали, что даже наняли привратника, которому было приказано не пропускать к ним людей без особой надобности. Тогда настоящее паломничество началось к Крамеру. Жалобы на плохое здоровье перемежались самыми неожиданными просьбами. Один просил, чтобы доктор определил, страдает ли он бессонницей и отчего, другой — чтобы доктор пощупал у него пульс и по пульсу понял, что у него болит и как он себя чувствует. Крамер успешно справлялся со своим делом, чем немало забавлял спутников. Особенно громкую славу он заслужил после того, как дал одному из посетителей рвотный порошок.
Какой-то знатный житель Лохейи заручился согласием Крамера осмотреть больного и прислал к дому оседланного арабского скакуна. Когда же Крамер захотел на него взобраться, оказалось, что это и есть тот больной, которого он согласился лечить. Дело в том, что арабы, тесно соприкасающиеся с природой, не делают большого различия между человеком и животным, тем более таким благородным, как лошадь, — арабские медики лечат как тех, так и других. К счастью, когда-то, в бытность свою военным врачом в гусарском полку, Крамер приобрел кое-какой опыт в ветеринарном деле, и теперь, призвав на помощь память, сумел коня вылечить. Отныне все убедились в том, что он настоящий табиб, врач, и знатные господа могли ему полностью довериться.
