Когда корабль вырывался из плена штормов и наступало затишье, ученые принимались за работу. Форскол брал пробы воды и определял соленость. Однажды он обнаружил в море странное свечение. Его причиной оказались медузы, обладавшие способностью светиться изнутри. Форскол выловил несколько, и ведро, в котором он их держал, светилось по ночам.
Бауренфейнд жадно следил за горизонтом, ловя момент, когда покажется берег. Но повезло ему лишь однажды, когда яркое солнце вдруг высветило берег Ирландии. В дальнейшем плавании, когда погода то и дело менялась, европейских берегов так и не было видно.
Нибур не отрывался от своих угломерных инструментов. Он был рад возможности проверить свои теоретические познания на деле — определял географические координаты. Правда, ему было доступно лишь определение широты, ибо в то время еще не существовало такого навигационного прибора, как хронометр.
Первые же градусные измерения привели его в растерянность: они свидетельствовали об ошибках в картах. Он проверял себя и перепроверял, но каждый раз убеждался в своей правоте. Значит, карты неточны даже здесь, вблизи европейского побережья? Недаром он сразу же решил отмечать в дневнике широту каждого пункта, встречающегося на пути: «Хельсингёр — 50°57′ северной широты, отклонение магнитной стрелки на запад 14°… Марстренд — 57°49′, Скаген — 57°38′» и т. д., сотни записей. Когда сомневался, шел к морским офицерам, проверял свои данные по их цифрам.
Труднее всего оказалось определять положение судна при отсутствии видимого горизонта. В этих случаях Нибур создавал горизонт искусственно — при помощи чаши с водой или стеклянной пластинки, от горизонтальной поверхности которых отражались лучи. Так на практике он убедился в правильности советов, которыми снабдил его Иоганн Тобиас Майер. Да, метод Майера — производить градусные измерения на море, основываясь на определении высоты небесных светил, — наиболее точен, решил Нибур. Свои наблюдения он уже из Марселя выслал Майеру в Геттинген. Замечательный математик был тяжело болен. Но он успел еще порадоваться посланию Нибура и отправил его как доказательство своего научного метода в Англию, где готовилось издание его астрономических таблиц (оно вышло в 1770 году, уже после его смерти).
Благоприятный перелом в плавании наступил с того момента, когда вечером 21 апреля «Гренландия» прошла через Гибралтарский пролив в Средиземное море. После пережитых штормов и холодов участники экспедиции почувствовали себя как в раю. Вместо непроницаемой серой пелены, почти постоянно окутывавшей корабль. яркое солнце и синее небо над головой, прекрасные южные пейзажи вдали. Бауренфейнд буквально не уходил с палубы, зарисовывая наиболее живописные виды в свой дорожный альбом.
