Боб вопросительно взглянул на него. В его светлых глазах не проступило ни удивления, ни страха, ни смятения — Луи знал, что он, как и сестра, не хочет иметь ничего общего с тайными рискованными сделками, хотя им обоим, как и всем окружающим Луи, перепадало немало из того, что он зарабатывал на них.
— Тот, кто, по моим предположениям, застрелил его, со вчерашнего вечера снова у нас в городе! — продолжал свистящим шепотом Луи.
Он произнес это чуть слышно, одними губами, — никого вокруг не было, никто не мог их слышать, а до стены автостанции было больше десяти метров, но Луи говорил шепотом. Над их головами было только чистое летнее небо, поблизости — плоские крыши мясных складов и длинные гаражи квартальной пожарной команды. С другой стороны станции по улице то подъезжали, то отъезжали машины, блестевшие на солнце стеклами, хромированными пластинами, броней; по широкой асфальтированной ленте они въезжали вверх на стоянку круглосуточно открытого ультрасовременного бара-ресторана «Нон-стоп».
— Ты ведь знаешь, где сейчас работает Бетси? — спросил Луи, глядя поверх высокой травы на возвышение и дымку, стоявшую над асфальтом.
Уставясь на него серыми, ничего не выражающими глазами, Боб молчал.
— Его зовут Кардуно, пуэрториканец!
По-прежнему не глядя на Боба, Луи повернул к нему голову, словно ожидая ответа.
— Я тебе, кажется, все объяснил?
Боб кивнул.
— Тогда все в порядке! — Луи немного помолчал. — Ты знаешь, я никогда тебе этого не говорил, но сейчас скажу: будьте осторожней! И ты, и мальчики!
«И Харви!» — хотел он добавить, но промолчал и, повернувшись, направился к машине.
6
Мог ли Фардуччи каким-нибудь образом узнать, что за его спиной они с Филом совершали выгодные для себя сделки по купле-продаже недвижимости?
Пока они занимались поставкой игральных автоматов, льда и напитков, они были ему исключительно преданы и докладывали о каждом заработанном ими центе. По правде говоря, Фардуччи их щедро вознаграждал. Сам он жил скромно, и, построив дом на Мелиди-роуд, Луи долго колебался, стоит ли приглашать его в гости. Но не приглашать было нельзя, и он пригласил. Фардуччи пришел. Держался любезно, разговаривал с Эйкрил, с девочками, с Харви, и, хотя его маленькие, черные, как маслины, глазки не шарили по комнате, Луи не сомневался, что от его взгляда ничто не укрылось. Он сидел на одном из высоких табуретов перед серебряным баром и время от времени задумчиво проводил своей волосатой, уже морщинистой рукой по блестящей металлической поверхности стойки, словно пересчитывая пятидесятицентовые монеты.
