Во время перерыва Гейл зашла в кабинет для медсестер. Ее коллеги — возбужденно-болтливые или, наоборот, погруженные в себя, в зависимости от того, на кого как действует чрезмерная усталость, — пили горячий и крепкий кофе. После первого глотка, мгновенно согревшего все ее тело, Гейл почувствовала голод.
— Не кофе, а цианистый калий! — пошутила она, с удовольствием ощущая охватившую ее легкость и решительность.
Вспомнив, что с самого утра ничего не ела, она взглянула на стенные часы и, быстро допивая кофе, решила, что успеет забежать в кафе.
«Да, и надо узнать, как там Эд!» — подумала она.
Его увезли час с лишним назад, когда Гейл занималась другими больными, но он не выходил у нее из головы, и каждый раз, сталкиваясь с виноватым взглядом Марка, Гейл порывалась сейчас же, буквально через минуту, отправиться в мезонин.
Она стремительно прошла по коридору, но на повороте перед аптекой остановилась. Ей был виден строгий профиль Дороти Эстен и слышно было, что она говорила: «Ампулы с морфием чтобы были у вас под рукой, милая, наверняка потребуются инъекции!» Девушка из аптеки послушно кивала. Гейл прошла мимо них медленно, потом снова заторопилась. Она чувствовала себя легкой — такой же легкой, как ее халат, полы которого взлетали в такт ее быстрым нервным шагам.
Красные и зеленые стрелки над дверьми лифтов зажигались и гасли, за стеной слышалось глухое движение металлических кабин. Дверь соседнего лифта бесшумно разомкнулась, и белая стайка медсестер устремилась внутрь.
Матовым светом зажглась круглая кнопка с надписью «Фойе».
— Мне на цокольный! — сказала Гейл.
Зажглась еще кнопка, лифт начал плавно спускаться. Через решетчатый освещенный потолок кабины струился свежий воздух.
— Разве ты не в операционную? — спросила пожилая сестра.
— Нет! Хочу взглянуть на Эда Макгроу.
— Его еще не привезли?
Гейл покачала головой.
Сестры молчали. Пожилая чуть слышно вздохнула.
«Они здесь, и я вместе с ними, ради работы и ради Джонатана, — подумала Гейл. — Мы всегда будем помнить, что война — не только прошлое. Потому что мы — жены и матери… Или могли бы ими быть!..»
У нее сжалось сердце.
Дверь распахнулась так же бесшумно. Гейл почти побежала по коридору цокольного этажа.
— Нет смысла… — сказал кто-то, когда металлическая дверь закрывалась.
«Нет смысла?» — отозвалось в ней.
— Нет смысла! — прошептала Гейл. — Чем больше углубляешься в детали, тем хуже!
«Каждый имеет право выпить время от времени — для храбрости!» — вспомнила она слова Дороти Эстен и словно увидела ее энергичное лицо, алчно склонившееся над ампулами с морфием.
