– Я хочу находиться там, когда тебя будут короновать, – сказал он. – И после.
– О, да, – ответила она.
На третьем уровне лица окружающих были менее хищными, возможно, потому что многие из празднующих были когда-то Богами Моды, спустившимися из своих покоев, чтобы пообщаться с самыми красивыми кандидатами сезона. Музыка звучала более приторная, более насыщенная. На третьей платформе царило ощущение всеобщей непринужденности, хотя Томова это не коснулось; он посерел от ожидания.
Ночь становилась все более поздней. Она без усилий плыла в этом эксклюзивном океане избранных. Она увидела, как закатывается луна. Она взглянула вверх, на высокие узкие башни, в которых жили Боги Моды. Башни казались прожилками тьмы на фоне звездных россыпей; тысячью мачт они возвышались над спиной Арцимора; на вершине каждой из них светилась бледная лампа.
В конце концов она обнаружила, что танцует в одиночестве, посреди облака мельчайших мерцающих бого-глаз – дистанционных сенсоров, через которые за ней наблюдали обитатели башен. Глазки кружились и пикировали, следуя за ее движениями, их становилось все больше и больше, сотни. Еще через какое-то, довольно продолжительное время, она остановилась, так как бого-глаз стало так много, что она ничего не могла разглядеть сквозь их золотой сверкающий блеск.
Затем была церемония; оглушающие аплодисменты, объятия Старого бога, передача ей в пользование двоих мехов-телохранителей. Ее представили невысокому, опрятному мужчине с изысканными манерами, который должен был стать ее мажордомом. Затем ее руку сунули в механизм, и ей в кость имплантировали ключ от ее башни. Она ощутила струйку крови на запястье.
Она стала Богиней Моды.
Вечер слился с утром. Большинство гуляк вышли к внешней стене и к ожидающему их морю.
Мадейра облокотилась на балюстраду, наблюдая, как они прыгают. Томов стоял в другом конце павильона, и она чувствовала его беспокойство. Несколько раз за последний час он пытался подойти к ней, но ее мехи-охранники его не подпускали. Каждый раз она ухитрялась смотреть куда-нибудь в другую сторону.
Первые лучи солнца скользнули по павильону.
– Пойдемте, – сказала она своему мажордому. – Отведите меня домой.
Она направилась к спускной шахте, сопровождаемая мехами. Томов неуверенно плелся позади, на его лице застыла жалкая улыбка.
На первом этаже он нагнал ее.
– Аммон, – позвал он, голосом страстным и напряженным. Она продолжила идти. Когда она добралась до шлюза безопасности своей башни, Томов сумел ликвидировать отставание, так что он снова оказался в составе ее группы.
