И тут подъехала огромная черная машина Дмитрия Артемовича. Мы как по команде стихли и развернулись к нему.
В строгом черном костюме, белоснежной рубашке, со сверкающими на солнце запонками и зажимом для галстука, Коршунов легкой походкой приблизился к нам и встал в двух шагах, прищуривая глаза, разглядывая меня.
Я заметила, как чуть дернулся уголок его губ, немного задрался подбородок, но больше всего хищника предал его голос, когда он хриплым, чуть дрожащим голосом сказал:
– Я даже представить не мог, какая ты невероятно красивая.
Он протянул руку, а я опять разнылась, принимая ее, подходя ближе и подставляя губы для поцелуя.
– Представь нас? – тихо попросил, впервые попросил, меня Коршунов.
– Мама, папа – это мой, – тут я всхлипнула и шмыгнула носом, вдруг вспоминая, что на лице у меня наверняка жуткие разводы, и насколько должно быть слеп Коршунов, раз назвал меня красавицей! Снова стебётся же! – Это мой жених. Коршунов Дмитрий Артемович.
– Ну зачем же так официально, Аня. Просто, Дима.
Он пожал руку отцу и брату, наклонился поцеловал в обе щеки маму.
– Вижу на ваших лицах вопросы, как такая молодая невеста могла согласится на брак с таким старым пердуном? Я ее купил, – пауза. – Шучу.
Родители не оценили шутку, зато Коршунов, привычный, что все и всегда смеются над его шутками, вдруг впервые испытал неловкость.
– Он шутит, – рассмеялась я. – Просто мы так быстро встретились и влюбились друг в друга, что некогда было предупредить об этом вас.
– Любовь – это дороже денег, – кивнула мама, а я заметила, как бровь Дмитрия саркастически взметнулась вверх, но к счастью, он удержался от очевидной подколки. – Пойдем, Анют, приведем тебя в порядок перед регистрацией.
Я боялась за мужчин, которых мы оставили одних, сбежав с мамой в туалет к зеркалу, но не могла понять, за кого же больше переживаю – за папу с братом или за Коршунова?
– О боже! – как только я увидела свое лицо в разводах, я перестала волноваться о мужчинах и сосредоточилась на поднимающейся паники у себя. – И он назвал меня самой красивой?!
– Любит и видит глубже, – заверила мама, подавая влажную салфетку.
– Ну да, – приуныла я, кивая Кате, подоспевшей к нам с косметичкой.
Но не успела я умыть лицо и заново накраситься, как к нам ворвался Михаил.
– Что происходит? Что ты творишь?! Выйдите все, нам надо поговорить.
3
Катька выбежала мгновенно, мамочка грудью встала на мою защиту:
– А ты кто такой? Хотя не отвечай, по подбородку и глазам вижу, что из Коршуновых.
