А потом я замолкаю и жду. И действительно, комнату наполняет бормотание, за которым следуют насмешки и ворчание. Первый, кто нападет на меня, из дома Манкоя. В этом нет ничего удивительного. Брат Химены заметно моложе всех остальных, и я рассчитываю на его неопытность.
И незрелость.
— Ты не имеешь права выступать в этом суде, — почти кричит Тиноз. — Но сказать, что у тебя есть ответ на проблему, которой не существует, — это проявление высокомерия, с которым нельзя мириться. Стража, уведите ее.
Вот дерьмо.
Я ожидала, что они возмутятся, но не выгонят меня физически из комнаты. Мой взгляд мечется вправо и влево, когда два инопланетных мужчины пробираются ко мне из углов комнаты, мечи на их бедрах покачиваются в такт их длинным шагам. Когда они оказываются в пяти футах от меня, они внезапно останавливаются. Выражение их удивления отражает мое собственное.
— Вы не прикоснетесь к человеческой женщине. — Зейден выходит вперед, вытянув руки ладонями к охранникам. — Я, например, хочу услышать, что она хочет сказать.
Охранники не сопротивляются дару Зейдена, но каждый из них заметно выдыхает, когда он выпускает их из своих объятий. Они отступают на свои прежние позиции, в то время как члены совета смотрят на меня свысока с возмущением и гневом. Только одинокая женщина, представляющая дом Фаэля, смотрит на меня с интересом. Я чувствую в ней потенциального союзника, так как Квин из ее дома.
Один есть, осталось пять.
— Мне ясно, что вы не можете интерпретировать свои законы, так как своим приговором вы как бы противоречите им, — говорю я.
— Каким образом? — спрашивает глава дома Каймар.
— Ваши архаичные законы защищают членов совета перед общественностью, я права? — спрашиваю я. Получив несколько кивков, я продолжаю. — Однако женщины превалируют над этой важностью из-за их сокращающейся численности, и все же вы не примете ее жизнь в расчет. Ни жизни ее ребенка, которого защищал Квин.
Я почти чувствую удивление Квина, узнавшего о своем нерожденном ребенке. Позади меня раздается какое-то шаркающее движение, и я предполагаю, что это Квин заключает Химену в свои объятия. Я хотела бы обернуться и увидеть этот драгоценный момент, но я не могу позволить себе потерять ход своих мыслей.
— Этот ребенок будет ублюдком, — говорит Тиноз, скривив губы. — Очевидно, что она зачала ребенка во время своего пребывания на службе в гареме.
— Это правда.
Я опускаю голову в знак признательности.
— И женщины не так важны, как члены совета, вот почему этот закон все еще существует, — говорит Тиноз, его тон выходит за рамки высокомерия.
