— Скажи мне. — Он проводит языком по моим губам, нежно раздвигая их. — Я хочу смотреть, как ты кончаешь, видеть, как твой оргазм сотрясает твое тело. Просто сначала дай мне то, что я хочу. — Он останавливает движения своих пальцев, и мое лоно сжимается в знак протеста.
Теперь он зашел слишком далеко. Сначала он доводит меня до пика прекрасного оргазма, а затем решает остановиться, оставляя меня настолько сексуально неудовлетворенной, что я готова закричать. А во-вторых, он требует эмоциональной уязвимости там, где ее нет. Не круто.
Я наклоняюсь и пихаю его пальцы своими, пытаясь оттолкнуть его от себя.
— Ты мне не нужен. Я закончу и сама.
Моя рука отлетает в сторону, когда его дар управляет ею. Пульсирующий клитор и истекающая киска — я просто теряю самообладание, не в силах сопротивляться. Сексуальная война — это не то, что я могу выиграть.
— Я не хочу, чтобы у тебя был гарем, потому что, если ты со мной, ты мой. Если тебе нужен секс, то это с этой киской прямо здесь, — кричу я, прижимаясь бедрами к его руке. — Если тебе нужны поцелуи, то это будут эти губы. И если тебе нужно, чтобы тебе отсосали, знаешь, что? Ага, вижу ты уже догадался. Снова эти губы. — Я поднимаю голову, приближая свое лицо к его. — А знаешь почему? Потому что я, бл*ть, не делюсь.
Он убирает пальцы с моего лона и одним плавным движением устраивается так, чтобы лечь между моих бедер. Его коса падает на плечо, щекоча верхнюю часть моей ноги. В ту секунду, когда его губы смыкаются вокруг моего клитора и он сосет, я стону. Громко.
— О Боже мой, да! — я протягиваю освобожденные руки, хватаю серебряные пряди его волос и с силой прижимаю его к себе. — Если ты, бл*ть, остановишься, я тебя прибью.
Его смех, наряду с волшебным жаром его рта, доводит мой оргазм до апогея, и я кричу. Он не останавливается, не сдается, и в порыве моей страсти я почти жалею, что отдала ему эту команду. Почти. Я кончаю и кончаю, все мое тело дрожит от удовольствия, которое заставляет мои пальцы поджиматься от его интенсивности.
Наконец-то он сжалился надо мной и прекратил эту восхитительную пытку. Я все еще дрожу мелкой дрожью, когда он заключает меня в свои объятия.
— Я распущу гарем, — шепчет он мне в волосы.
— Ещё бы ты, бл*ть, его не распустил, — бормочу я. Я говорю это не с таким удовольствием, как раньше, потому что мой оргазм выжал из меня почти все силы, но думаю, что в моих словах достаточно четкая позиция, потому что он усмехается.
