Прошло две минуты. Джиму не надо было сверяться с часами – его сердце отстукивало два удара в секунду, он чувствовал время так, будто сам превратился в часовой механизм.
Солнечный свет проникал сквозь кроны деревьев и словно огромной золотой паутиной накрывал людей и всю территорию перед школой. Казалось, эта паутина переливается и подрагивает в такт звонкому детскому смеху. Идиллическая картина.
Но смерть приближалась.
Джим вдруг понял, что она придет за ребенком. Не за кем-то из троих учителей, стоящих на веранде, а за одним конкретным ребенком. Это будет не катастрофа. Не взрыв, не пожар, не авиапроисшествие, в результате которого погибнут десятки людей. Будет одна маленькая трагедия. Но кого она выберет?
Джим переключил внимание с декораций на актеров. Он разглядывал лица проходящих мимо детей в надежде, что сумеет увидеть метку неминуемой смерти. Все дети выглядели так, будто никогда не умрут.
– Так кто же? – вслух спросил Джим.
Он обращался не к себе и не к детям, а к… В тот момент он подумал, что, наверное, к Богу.
– Кто?
Некоторые дети шли вверх по улице к переходу на перекрестке, другие спускались вниз, в конец квартала. И в обоих направлениях детей сопровождали женщины в оранжевых жилетах с похожими на лопатки знаками «стоп» в руках. Они собирали детей в маленькие группы и переводили их через дорогу. Ни легковых автомобилей, ни грузовиков на улице не было, так что и без регулировщиц вряд ли кто-то из детей угодил бы под машину.
Полторы минуты.
Джим присмотрелся к двум желтым автобусам, припаркованным у тротуара ниже по улице. Судя по всему, школа Маколбери была районной, и большинство детей приходили и возвращались домой пешком, но некоторые садились в автобусы. Два водителя стояли возле дверей, улыбались и перешучивались со своими юными и очень активными пассажирами. Ни один ребенок не выглядел обреченным, а желтые автобусы не походили на перекрашенные катафалки.
Смерть приближается.
Еще немного, и она появится среди детей.
Джим заметил зловещие перемены в своем восприятии реальности. Паутина света начала слабеть, а тени внутри золотой филиграни приобретали особое значение: мелкие тени листьев или ощетинившейся хвои, более крупные тени стволов и веток деревьев, прямые остроконечные тени прутьев ограды. Каждое черное пятно могло стать дверью, через которую войдет Смерть.
Одна минута.
Джим в несколько шагов нагнал группу детей и пошел рядом, вглядываясь в их лица. Небольшой чемодан постукивал по ноге. Дети удивленно поглядывали на Джима. Он сам не понимал, что высматривает.
