Вдобавок ко всему, именно 21 июня установилась хорошая погода.
В тот погожий летний день, день рождения такси, было много других новостей. Стало известно, что президиум Бауманского райсовета переименовал сад 1 Мая в сад имени Н. Э. Баумана.
Из центра города трамваи доставили двенадцать тысяч пионеров на Ленинские горы. Там был митинг, потом новички принимали пионерскую клятву.
Стало известно, что снижена цена на белый хлеб.
Обрадовали биржи труда: безработица пошла на убыль: осталось без занятий всего 2800 человек.
Признавались законными церковные браки, заключенные в Москве до первого июля 1918 года, поскольку загсы были учреждены после 20 декабря 1917 года, а регистрировать браки стали именно с 1 июля.
Сообщалось, что по вторникам можно будет слушать по радио доклады членов ЦК РКП - всякий раз в 7 часов 55 минут вечера.
Газеты писали об оживлении промышленной жизни города.
В то же воскресенье с Центрального аэродрома поднялся агитсамолет, на котором было крупно написано: «Все - в Авиахим».
Много важных и мелких событий произошло в тот день в городе, и обо всем этом одними из первых узнавали шоферы такси. Все предусмотрел транспортный отдел Московского коммунального хозяйства, запасся решениями на всякий возможный трудный случай, но предвидеть, что работа шофера таксомотора окажется столь интересной, никак не мог. Водитель оказался в самой гуще московской жизни, все видел, все знал, все слышал. Пассажир входил в машину разговорчивый, беседа начиналась без затей, как если бы шофер и пассажиры были знакомы давно, часто говорили друг другу «ты» - если то были партийцы или рабочие.
Шоферы ощущали лестное внимание к себе. Их без конца расспрашивали: как это устроено, а сколько стоит «Рено», а не боится ли водитель, что наскочит на другую машину. Больше всего интересовались ящиком с бегающими цифрами, удивлялись тому, как умело ведет он счет, не сбивается, спрашивали, как ящик отгадывает, сколько верст было пройдено, и как ему удается так быстро переводить версты в километры.
Но с первых же часов езды водители таксомоторов поняли, как хорошо надо им знать Москву, чтобы довезти людей до места. Особенно, если это были приезжие, гости Москвы.
Не всегда это были люди с чемоданами, хотя в ту пору многие ездили в Москву именно за продуктами и вещами. Иногда из поездов люди выбирались с клетками, в которых везли живой товар. Хуже всего, когда там были поросята, которых, впрочем, возили главным образом в мешках. Такой мешок визжал, извивался, кидался во все стороны, а иногда - если хозяин проворонит - и пытался убежать.
