На пьедестале покоится неглубокая чаша, до краев наполненная мерцающей водой. Я нерешительно гляжу в нее, памятуя о прошлой встрече со своим отражением. Но ничего странного в этот раз нет, в воде отражаюсь я.
Я сама. Воздух вырывается из груди, будто от удара под дых. На меня смотрит лицо, всю жизнь бывшее моим. Я не могу отвести взгляда, а образ меняется, мои черты расплываются, волосы темнеют до черных. На меня смотрят карие мужские глаза.
Мне становится дурно, будто от качки, когда я узнаю в мужчине того самого колдуна. Он хмурит брови, по лицу пробегают тени, и губы шевелятся, выговаривая мое имя: Алирра.
Я мотаю головой и хватаюсь пальцами за края каменного стола. Колдун подается ближе, в его чертах сквозит растерянность, и я снова вижу свое имя на его губах.
Нет. Я бросаюсь прочь от возвышения, путаюсь в собственных ногах, спешу к выходу. Проскочив сквозь него, падаю в удушливый мрак. В отчаянии тянусь в пустоту, чернильная тьма застилает глаза, заливается в рот. Пальцы, скрюченные в когти, вцепляются в край чего-то, я срываю с себя одеяло, в щели ставней сочится лунный свет, а в мою грудь наконец-то вновь льется сладкий ночной воздух.
На следующий день мы спускаемся с предгорий. Обширные долины тянутся, насколько хватает глаз, золотистые от совсем еще летнего зноя травы колышутся волнами. Я с облегчением отмечаю, что они вовсе не такие высокие, как мне снилось, а едва по колено лошадям.
Тут и там разбросаны деревеньки, окруженные полями пшеницы и кукурузы, более низкими островками с посадками овощей и маленькими фруктовыми садиками. Порой мы проезжаем мимо огромных лугов, кругом обнесенных изгородями, за которыми бродят кони. Здесь, рассказывает принцессе Мелькиор, устроены хозяйства, в которых разводят лучшие менайские породы лошадей.
После ужина в очередном трактире я снова иду на конюшни. Работники еще не вернулись с кухни, но снаружи караулит один из воинов. Когда я дохожу до загонов, белый тянет голову из стойла и толкает меня носом в плечо. Я упираюсь ногами, чтобы не упасть.
– Ты поразмыслила над своим будущим? – спрашивает конь негромко.
Пока я успела только понять, что не так уж и рвусь искать колдуна, – что, если он разглядит настоящую меня под чарами, как в этом сне? Я не хочу, чтобы он вынудил меня снова быть принцессой, но другого способа донести предостережение до принца нет.
Поэтому я отвечаю на вопрос белого собственным:
– Почему ты вообще решил, что мы можем что-нибудь сделать?
