Личная приемная моего беспокойного родителя пустовала, зато кабинет скомпенсировал этот недостаток — интерьер в общих чертах мне был знаком (после стольких сеансов связи!), но сегодня в нем наблюдались изменения — отцовское место осталось в неприкосновенности, но гостевых кресел прибавилось. Два места слева от стола занимали высокопоставленные гости в лицах дорогого дядюшки Питера и заклятого друга кузена, на аналогичные два справа Виктор Андреевич указал кэпу с Грегом, а на мою долю остался диванчик напротив папенькиного кресла. Я даже не сразу сообразил, что мне именно туда, повертел головой в поисках еще одного посадочного места, но нарвался на отцовский взгляд и покорно приземлился, куда велели. И не прогадал — рядом со мной невозмутимо устроился тренер дядя Коля.
— Не кипишуй, пацан, — шепнул он, когда я вознамерился было поинтересоваться у папеньки, с чего это такая честь. — Так надо. Витька не хочет тебя светить.
— Типа, не заслужил? — возмутился я. Тоже шепотом, кстати.
— Бери выше — ты наше секретное оружие. Короче, сиди, как мышь под веником. Не знаешь, как это — смотри на меня.
— Уговорил, тренер. А чего это тут вообще?
— Да так, ерунда, — отмахнулся дядя Коля. — Ежедневный сходняк. Малое оперативное совещание.
— Поня-а-атно… хочешь сказать, ради этого нас с «Молнии» дернули, курьер не пожалели?
— И это тоже, — кивнул тренер. — Раз уж выпала такая возможность. Витька решил, что так вам будет проще вникнуть в ситуацию.
— Нам?
— Всем троим.
— Вы чего там шипите? — обернулся на нас папенька, колдовавший с бутылками и стаканами у старинного бара. — Мы вам не мешаем?
— Да мы уже привыкли, — очень кстати влез кэп. — Твой младшенький не в меру скрытен, Виктор.
— Еще скажи, старших не уважает, — хмыкнул отец, одарив Иванова стаканом. Второй же протянул Грегу, возмутительным образом проигнорировав нас с дядей Колей.
— Ну, не без того…
— Да ладно тебе, Майк, — вступился за меня мистер Слоун. — Все мы такие были. А с Денисом мы и сами немного того… перестарались…
— Можно подумать, племяш у меня святой, — ухмыльнулся дядя Петя. У него стакан уже был, так что он не отказал себе в глотке элитного пойла — иного Виктор Андреевич в своем логове не держал. — Скажи, Артур?..
— Э-э-э… не совсем понимаю, о чем ты, отец, — не повелся кузен.
Его, как я заметил, тоже спиртным обделили. Вот такая вот дискриминация. Я бы даже сказал, возрастная сегрегация. Что поделать, для Виктора Смалькова и Питера О’Мэлли мы с Артуром навсегда останемся несмышлеными детьми. И тут хоть из кожи вон, а ничего не изменишь. Разве что посамовольничать? Кстати, почему бы и нет?.. Тем более что папенька уже с удобством устроился в собственном кресле-монстре, вооружившись емкостью с чем-то янтарным — тут даже гадать не берусь, может и коньяк оказаться, и вискарь.
