Глава 1
Долгожданное угощение
Когда господин Бильбо Торбинс из Торбы-на-Круче объявил, что собирается вскорости отметить свое стоодиннадцатилетие особо пышным Угощением, весь Хоббитон пришел в волнение.
Бильбо был очень богат, и не без чудинки; Край дивился на него вот уже шестьдесят лет — со времени его удивительного исчезновения и неожиданного возвращения. Богатства, которые он привез из путешествия, стали легендой — и все верили, что Круча под Торбой изрыта ходами, битком набитыми сокровищами. А если кое-кто считал, что для славы этого мало — мог подивиться на его поистине несокрушимое здоровье. Шло время — но он казался неподвластным ему. В девяносто он выглядел как в пятьдесят. В девяносто девять стали говорить, что он хорошо сохранился — вернее, впрочем, было бы сказать совсем не изменился.
Некоторые качали головой и говорили, что ничего хорошего из этого не выйдет — нечестно это, чтобы одному и вечная молодость, и несчетные деньги.
— … И кое-кто еще поплатится, — рассуждали они. — Не к добру это, ох, не к добру, и быть беде!
Но беды пока что не случалось; а так как господин Торбинс на деньги не скупился, большинство склонно было прощать ему и странности, и удачливость. С родичами (кроме, разумеется, Лякошоль-Торбинсов) он был в добрых отношениях и имел много преданных почитателей среди бедных семей. Но близких друзей у него не было, пока не стали подрастать его младшие племянники.
Старшим из них, и любимцем Бильбо, был молодой Фродо Торбинс. Когда Бильбо исполнилось девяносто девять, он сделал Фродо своим наследником, и надежды Лякошолей рухнули окончательно. Бильбо и Фродо родились в один день, 22 сентября.
— Лучше бы тебе переехать и жить в Торбе, Фродо, малыш, — сказал однажды Бильбо. — Тогда мы сможем отмечать наши дни рожденья вместе — будет и приятней, и удобней.
И Фродо переехал. Он был тогда в ранних летах — так хоббиты называют буйный и опрометчивый возраст между двадцатью двумя и тридцатью тремя годами.
Прошло двенадцать лет. Каждый год в Торбе отмечались двойные дни рождения; но этой осенью, все понимали, затевалось что-то совершенно необычайное. Хоббитонские и Приреченские языки работали без устали, так что история и характер господина Бильбо Торбинса снова стали главной темой разговоров по всему Краю. Старики при встречах ударялись в воспоминания.
Ни у кого не было таких внимательных слушателей, как у старого Хэма Гискри (обычно его звали просто Старик). Он рассказывал, удобно устроившись за столиком «Золотого Шестка» — небольшого трактира по дороге к Приречью; он, конечно, знал, что говорит — вот уже добрых сорок лет он был в Торбе садовником, а до того помогал в этом Старому Прорытвинсу. Теперь состарился и он, и за садом приглядывал его младший сын Сэм. И отец, и сын были в большой дружбе с Торбинсами. Жили они на самой Круче, в Исторбинке — как раз под Торбой.
