— У нас здесь не зал ожидания, — недовольно ответил тот.
— О, пожалуйста, сэр, — взмолилась Филлис, широко распахнув глаза. — Они будут тише воды ниже травы.
— Хотелось бы верить, — проворчал мужчина и отвернулся.
— Ну вот, — кивнула Филлис. — Мне правда очень жаль.
И она ушла, закрыв за собой дверь. Нам только и оставалось, что сидеть в скучном старом вестибюле под пристальным взглядом служителя. Полагаю, мы должны были поблагодарить его хотя бы за то, что там были стулья и нам не пришлось сидеть на полу. Мгновение спустя раздался гром аплодисментов и едва слышный голос: кто-то обращался к залу. Но мы так и не смогли разобрать ни слова.
— Даже хуже, чем в прошлый раз, — обиженно сказала я. — Тогда мы по крайней мере хоть что-то слышали, пока по земле ползали.
— Да и в парке слегка поинтереснее, чем здесь, — согласилась Нора.
Разумеется, мы могли бы открыть дверь и пробраться внутрь или просто уйти гулять по городу.
— Вот только, памятуя о нашей везучести, нас тотчас же вышвырнут, если мы проберёмся внутрь, или раздавит трамвай, если выйдем наружу, — мрачно процедила Нора. — И в обоих случаях родители об этом узнают.
К несчастью, она была права.
— И это после всего, что мы сделали для этого митинга! — вздохнула я. — Может, не стоило выдумывать эту возню с мелом? Готова поспорить, кое-кто из увидевших наши объявления сидит сейчас в зале вместо нас.
— Может, даже тот джентльмен, что читал нам нотации, — усмехнулась Нора. — А что? Вдруг мы его переубедили?
Мысль показалась мне забавной, хотя я была совершенно уверена, что уж его-то там точно нет. А потом навалилось горькое разочарование.
— Держу пари, там сидят люди, не сделавшие и половины того, что сделали мы, — проворчала я. — И даже те, кто вообще ничего не сделал.
Ворчание меня несколько утешило, но запала хватило ненадолго. Казалось, мы сидим в вестибюле уже пятый час (хотя на самом деле, конечно, гораздо меньше). Естественно, мы так и не услышали ни единого слова из выступлений ораторов, хотя время от времени до нас доносились издевательски громкие возгласы или аплодисменты. До чего же несправедливо!
Обычно мы с Норой можем часами болтать без умолку, но сейчас обе были настолько подавлены тем, что нас не пустили в зал, что через некоторое время уже не могли найти темы для разговора. Потом (уж и не знаю почему) я вдруг спросила:
— А тебе нравится Фрэнк?
— Какой ещё Фрэнк? — растерялась Нора.
— Фрэнк Ньюджент. Ну, знаешь, приятель Гарри.
