В конце концов мы решили начать ровно посередине: на углу Вестморленд-стрит, неподалёку от Колледж-Грин, как раз напротив того места, где, по словам Мейбл, она всегда продавала суфражистские журналы (хотя когда мы, разгорячённые и запылившиеся после прогулки, всё-таки туда добрались, то её не увидели. Что, вероятно, и к лучшему: я вовсе не была уверена, что собираюсь рассказывать Филлис о нашей акции).
— Подойдёт, — выдохнула я, когда мы добрались до перекрёстка. Улица оказалась весьма оживлённой: клерки и банковские служащие уже направлялись домой, а мостовую запрудили грузовики, фургоны, велосипеды и огромное количество автомобилей.
— Ладно, — кивнула Нора. — Кто первый?
— Я, — ответила я, сунув руку в карман и достав из запылившегося носового платка мел.
Мы присели на корточки, и я принялась выводить заглавными буквами:
ПРАВО ГОЛОСА ДЛЯ ЖЕНЩИН!
БОЛЬШОЙ МИТИНГ В СТАРОМ КОНЦЕРТНОМ ЗАЛЕ
1 ИЮНЯ В 20:00
ВХОД 1/6[22]
Какое-то время мы разглядывали надпись, потом поднялись. Прохожие уже начали с интересом посматривать на нас, пытаясь понять, что мы такое делаем.
— Ладно, — вздохнула Нора. — Пойдём-ка напишем ещё одну, пока к нам кто-нибудь не пристал.
Мы перебежали через дорогу к Тринити-колледжу, едва увернувшись от фургона прачечной, и остановились, не доходя до ворот. Тротуар здесь оказался у́же, чем тот, на котором красовалось предыдущее объявление, но людей было поменьше, и мы опустились на колени у самой ограды. Нора достала мел. Пока она выводила слова, уже написанные мной несколько минут назад, я услышала, как кто-то остановился у нас за спиной.
— Взгляни только на этих достойных юных леди, — зарокотал низкий уверенный голос. — Молятся прямо на улице! И, уверен, за души этих язычников из Тринити-колледжа.
Мы с Норой поднялись и отряхнули колени, намереваясь двигаться дальше.
— Должен признаться, — начал человек, оказавшийся пожилым джентльменом в строгом костюме под руку с богато одетой дамой того же возраста, как я полагаю, женой, — весьма приятно встретить таких набожных…
Но закончить фразу ему не удалось, поскольку теперь он видел, что именно мы делали, стоя на коленях.
— Господи, спаси и сохрани нас, грешных! — воскликнул он. — Теперь, значит, эти бесстыжие потаскухи и до детей добрались? Вам должно быть стыдно!
— Боюсь, что нам — нет, — бросила Нора. — Пойдём, Молли.
— А выглядели такими порядочными маленькими девочками, — пробормотала женщина. Мне показалось, она чуть не плакала от ужаса.
