. Через плечо у неё висела сумка на длинном ремне, откуда торчала ещё пачка журналов.
— Поддержите борьбу ирландских женщин за право голоса! — кричала Филлис. — Покупайте «Ирландского гражданина»!
Потом она взглянула в нашу сторону, и, увидев выражение её лица, я вдруг засомневалась, так ли уж хороша была моя затея.
— А ты что здесь делаешь? — сейчас её голос больше напоминал шипение. — Опять шпионишь?
Мне это показалось ужасно несправедливым, особенно после того, что случилось на прошлой неделе.
— Ты же сама мне сказала, что сегодня будешь продавать журналы! Вот мы тебя и искали, а вовсе не шпионили. И кроме того, мы же помочь хотим!
— Ох, ради всего святого… — вздохнула Филлис.
— Да брось, Фил! — воскликнула я. — Ты уже могла убедиться, что мы и в самом деле хотим помочь Лиге. А на прошлой неделе мы не дали миссис Шеффилд тебя застукать. Может, мы, я не знаю, хоть сумку подержим или вроде того?
Сумка действительно выглядела очень тяжёлой — возможно, поэтому Филлис чуть смягчилась.
— А что, если кто-то из знакомых увидит? — спросила она. — Какая-нибудь очередная мамина подруга? А то и вовсе тётя Джозефина?
— Сама же знаешь, по субботам тётя Джозефина в центре не появляется, она ненавидит толчею. Кроме того, разве к тебе всё это не относится? Ты ведь не хочешь, чтобы родители знали, чем ты занимаешься, но тем не менее пришла.
— Сколько раз тебе повторять: я готова рискнуть, но только сама! И дело вовсе не в том, что я не ценю твою помощь на прошлой неделе. Но тогда мы едва успели, и, если это случится снова, я не хочу, чтобы ты была рядом.
— Ну Филлис, пожалуйста, — заныла Нора.
— А если кто спросит, мы скажем, что журналы у тебя отобрали силой, — добавила я. — Или вообще где-нибудь украли.
Филлис тяжело вздохнула, но всё-таки сняла сумку и поставила её у моих ног.
— Ладно, можешь присмотреть за ней, пока я схожу в уборную. Но если бы мне не нужно было отойти, я бы ни за что так не поступила, — и, достав из кармана пальто многократно сложенный листок, она бросила на него быстрый взгляд.
— Это что у тебя?
— Список уборных. Всё, стой здесь и присмотри за сумкой. И. Не. Вздумай. Что-нибудь. Продать. Я вернусь минут через десять.
И не успела я спросить, что такое список уборных, как она уже мчалась по Сэквилл-стрит в направлении моста. Мы с Норой переглянулись.
— И что теперь? — спросила она.
— Боюсь, придётся сделать так, как она велела, — печально сказала я. Какая всё-таки досада — стоять на улице с сумкой, полной суфражистских журналов, и ничего не делать! Хотя, едва я подумала о том, чтобы в самом деле протянуть незнакомому человеку журнал и попросить его купить, у меня от волнения свело живот, так что, наверное, оно и к лучшему.
