Молли имеет право | страница 18

Закрыв ящик, я намазала маслом ломоть подсохшего хлеба: когда ешь, всегда лучше думается. Мэгги уже заварила чай, и он даже ещё не остыл, поэтому я налила себе чашку и уселась за кухонный стол. Задача шпионить за Мэгги и Филлис меня, если честно, не особенно радовала — ни раньше, ни теперь, но, начав расследовать эту тайну, остановиться я и впрямь уже не могу. Интересно, а смогу я разом всё это бросить? Или, например, подойти и в лоб спросить у Филлис или Мэгги, что происходит? Хотя, подумала я, тщательно пережёвывая бутерброд, даже сделай я это, они наверняка ничего мне не скажут. Собственно, я всё ещё размышляла об этом, когда дверь кухни отворилась и вошла Мэгги. И, увидев меня, чуть не выронила совок.

— А ты что здесь делаешь? — воскликнула она. — Тебя же по утрам из постели не вытащишь!

— Не спится, — сказала я. Очередная ложь. — Ничего, что я пью твой чай?

— Нет, конечно, — ответила Мэгги. — В чайнике ещё много. Но хлеб только вчерашний.

— Да я не против.

— Если что, пекарь скоро принесёт свежий. А пока, уж прости меня, ранняя пташка, мне нужно подмести лестницу, — и она направилась к двери. Я хотела было спросить её о листовках, но не хватило духу: стоило только об этом заикнуться, она бы сразу поняла, что я за ней шпионила, а мне и без того было стыдно. Но я по-прежнему хочу выяснить, к чему это всё. Похоже, Филлис с Мэгги действительно революционерки. Иначе зачем им листовки?

А вот теперь я решительно намерена запечатать и отправить это письмо. И напишу снова, как только что-нибудь случится. Я ведь очень скоро всё выясню, правда?

Дорогая Фрэнсис,

огромное тебе спасибо за замечательное письмо. Мне уже нравится эта твоя новая учительница ан глий ского. Похоже, с ней гораздо веселее, чем с про фессором Шилдс, которая преподаёт у нас английский и французский и у которой глаза как у ястреба, а уши — как у летучей мыши (в смысле, такие же чувствительные: выглядят-то они совершенно обычно). Ей около тридцати, и она довольно симпатичная, но в классе у неё невозможно ни поболтать, ни записку незаметно передать. Впрочем, должна признать, если не считать поразительной способности замечать каждую мелочь, профессор Шилдс ещё ничего. По крайней мере, она не так плоха, как учившая нас в прошлом году сестра Огастина, обладательница самого скучного в мире голоса. Хотя мне вообще непросто думать про школу с тех пор, как я узнала правду о Филлис и Мэгги. Да, теперь я знаю всё (или, по крайней мере, думаю, что знаю), и это потрясающе! Оказывается, они