– Хватит говорить, пока у меня голова не заболела, – остановил меня гауптман. – Что там у тебя за бумаги?
Я достал свою справочку, подал ему. Что он там смотрит? Ни буквы же по-русски не знает. И не думаю, что вертухай – спец в советских документах.
– Это справка об освобождении из сталинского лагеря, – объяснил я и, упреждая следующие вопросы, добавляю: – Сидел за то, что с товарищем избили еврейского комиссара. Вот и пришлось три года… ни за что практически.
– Я помню, Матиас говорил про тебя… – ровно, тщательно произнося слова, как это бывает у пьяных, сказал Штраузе. – Акцент у тебя ужасный, конечно, но хоть понятно, что говоришь, – тут он икнул, обдав меня не менее густым, чем у фельдфебеля, выхлопом. – Решено, будешь при мне переводчиком. Гордись!
– Когда прикажете приступать? – как можно более угодливо спросил я. Надеюсь, получилось.
– Утром после подъема… – комендант замолчал, собирая в кучу разбегающиеся мысли. – Сюда подойдешь… Определю тебя…
– Разрешите в караулке переночевать, – я решил воспользоваться моментом и просить побольше, – а то в бараке очень холодно.
– Валяй, – милостиво разрешил немец. – Скажешь… кому скажешь?.. кто сегодня заступает в караул?.. А! – вдруг крикнул он. – Мюллеру скажешь, что я разрешил! Хотя нет… Посторонним в караульном помещении находиться нельзя! Или можно? Спросишь у Мюллера, как он скажет, так и будет! Иди уже! – и гауптман потерял ко мне всякий интерес, внезапно начав исследовать что-то в ящике письменного стола. Поди, бутылку принялся искать. Ну, не будем мешать.
* * *
Новость про Дарницкий лагерь прямо жгла меня, требуя с кем-нибудь ею поделиться. Но ничего не поделаешь, служба есть служба. Так что я пошел и послушал пьяную брехню Корфа, состоящую из дикой смеси военных подвигов, описания встреч с дамами, обладающими пышными формами и горящими желанием прыгнуть в койку к бравому фельдфебелю, и мечтаний по поводу послевоенного будущего, когда заслуженный ветеран займется сельским хозяйством в поместье на юге Украины, как и обещал великий фюрер. При этом он так резко перескакивал с одной темы разговора на другую, что я уже через пять минут перестал понимать, зачем он застрелил с расстояния три километра ту девку с огромным задом, если она собиралась жать пшеницу и кормить хрюшек? Оставалось только кивать время от времени и восхищенно хмыкать.
Наконец, приехала смена. Ровно шестнадцать немчиков. Не богатыри. Вертухаи обыкновенные. Уж не знаю, упражнялись ли они в стрельбе из пулемета в последнее время. Хотя лучше считать, что они все тут асы-пулеметчики, способные с первой очереди сбить муху в полете. Тогда и не будешь надеяться, что они промажут.
