– Коли отримані сведения? Источник? – я враз почувствовал как у особиста в гостях.
– Говорю же, сегодня. Начкар рассказал, фельдфебель Матиас Корф, если тебе так надо знать подробности. Время начала акции еще не согласовано, но в ближайшем будущем.
– Чому зразу не доложил? Такие сведения треба в обком…, - зашипел товарищ Енот.
– Притормози! – оборвал я его. – Не подскажешь, с какого перепугу я тебе должен что-то докладывать? Ты здесь неизвестно сколько уже штаны протираешь, а результатов – одно хождение с таинственным видом по территории и сообщения в неизвестную даль. Я вчера пришел, к немцам в доверие втерся, группу сколотил. И чего я дождался? Что ты мне через губу цедишь, мол, ждите, вас когда-нибудь примут. Мне такое нахрен не надо, дорогой товарищ!
– Та я не про те, не так выразился, – попытался успокоить меня подпольщик. – И в думках не було…
– Ладно, слушай, что я придумал, – уже поспокойнее говорю я. Вот же нервы! – Вечером, как прожектора зажгут…
* * *
Поговорили с Енотом, согласовали что да как. План он мой принял, только уточнил кое-что. Напрасно я на него так, психовать чего-то начал. Одно дело делаем, а что с подозрением отнесся поначалу, так это специфика работы. Ну да, если считать каждого встречного предателем, пока обратное не выяснится, то есть шансы прожить подольше.
Понес я для начала честно отобранный хлеб Андрею Быкову. Для него у меня самое важное задание. Можно даже сказать, если не он, то и никто. Потому что артиллеристы есть, танкисты есть, даже саперы – и то есть, а вот снять часового, чтобы шухер не поднялся, до сей поры не было.
К тому же надо сообщить участникам операции, что они в ней участвуют. Я-то их записал, а они еще не знают. Навроде как облигации на работе раздают: пришел деньги получать, а тебе ведомость подсовывают, что ты их вроде и не хочешь.
Пока Андрей под завистливыми взглядами и возгласами «Да нам особо и не хочется!» поедал ровно половину дополнительной пайки, я коротко довел до майора Вани и прочих участников немножко подрихтованную версию событий. Дескать, подпольный обком загорелся желанием, и всякое такое. Долго думал, говорить ли им про предстоящее ускоренное освобождение территории лагеря, а потом рассказал. Чтобы не было соблазна предложить провести учения и тренировки личного состава. А то я этих военных знаю, любое дело под бумагами похоронить способны.
Что-то не с той стороны я начал обход, надо было то, что сейчас сделать собрался, сначала организовать. Но хлеб подвел. Не отбери я его, сточил бы Енот буханочку, а потом у него от сухомятки живот болел. Так что спас я товарища от опасной для здоровья обжираловки. Как говорили персонажи какой-то книги из чердачной библиотеки, лучше поздно, чем никогда. Вот и я направился к начкару. Собутыльнику, можно сказать. И почти лепшему другу. Фельдфебель Корф про меня не забыл, хотя за день устал очень сильно: от выхлопа, исходящего из его глотки, неподготовленный человек тоже устал бы и упал без чувств. И мое желание привести чертей для уборки вечером он воспринял понимающе. Обещал новой смене сообщить, чтобы они меня с помощниками не расстреляли.
