— Да, не мог.
— Сегодня утром с девяти до десяти я был у Голикова...
— Что? — подскочил Лазиз к Тимуру. — У Голикова? Как он чувствует себя? Я крутился, как белка в колесе, и не мог сходить к нему. Надеюсь, у него все в порядке? Почему ты молчал? Значит, многоуважаемый детектив, у вас стопроцентное алиби. Извиняюсь! Как Сергей?
— Здоров. Не беспокойтесь. Рвется на работу.
— Молодец! Знаете что? — посмотрел Лазиз на жену и на Тимура. — Поедемте к нему. Нет, честное слово! Не улыбайтесь!.. Шазия?
Шазия пожала плечами:
— Поздно уже, Лазиз.
— Ерунда. Поедемте! Я уверен, что он еще не спит... Как вы смотрите на это? — Лазиз перевел взгляд на Алишера и Ойгуль.
Алишер и Ойгуль захлопали в ладоши:
— Поедем! Поедем!
— Подождите, Лазиз, — попросил Тимур. — Сейчас действительно поздно. Съездим завтра. Мне нужно поговорить с вами.
— Поговорим у Сергея.
— Поздно, Лазиз, — повторила Шазия.
— Ладно. Уговорили. Расстилай дастархан, жена. Будем пировать. Никаких возражений, — повернулся Лазиз к Тимуру, попытавшемуся что-то сказать. — Ты прежде всего наш гость. Понял?
— Понял, — покорно опустил голову Тимур.
Шазия благодарно взглянула на мужа, затем легко повернулась и, снова поправив волосы быстрым движением левой руки, вышла из комнаты.
Лазиз сказал дочери:
— Возьми Алишера, Ойгуль. Уложи спать.
Алишер затопал толстенькими ножками:
— Не хочу! Не хочу!
— Сынок!
Суровый голос Лазиза успокоил Алишера. Он подошел к Ойгуль, подал ей руку:
— Уложи меня спать, пожалуйста.
Ойгуль увела Алишера в другую комнату.
— Слушаю, Тимур.
Лазиз проследил за женой, направлявшейся в спальню, усадил Тимура на диван, встал напротив, машинально разглаживая кончики усов.
В комнате приглушенно горела настольная лампа. Вещи, казалось, отошли вглубь, притаились. Будильник, стоявший на радиоприемнике, негромко отстукивал секунды.
За окнами — темнота, прошитая слабыми лучами звезд.
— Понимаете, какое дело... Нам нужно побывать в гостинице.
— Сегодня?
— Сейчас.
— Сейчас? — Лазиз бросил быстрый взгляд на будильник. — Поздно. Скоро одиннадцать.
— Вам известно, что произошло в «Ударнике»? — спросил Тимур.
— Отчасти.
— Мы разрабатываем три версии: «Мужчина в кирзовых сапогах», «Кассир» и «Примов». Первыми двумя занимаюсь я, третьей — Панченко. У меня, кажется, кое-что определилось.
— Да?
— Позавчера у Байкабулова в кассе были Нос и Роберт Степанян. Они приглашали его выпить.
— Ну-ну?
— Нос, судя по всему, отпадает. Я был у него. Это работяга, правда, с некоторыми странностями. Остается Роберт Степанян... Дважды судим.
