Вот и конец нашего пути: громадная глыба породы свалилась в ущелье, перегородила его. Ее не обойдешь стороной — слишком круты и гладки стенки ущелья. Возвращаемся усталые. Солнце печет нещадно. Кирюшка обжег лапы о горячую землю и просится на руки. Кладу его на шею и несу. Собака с явным удовольствием едет на мне верхом, торжествующе поглядывая по сторонам.
Мы решили сократить путь и пойти к биваку через горы напрямик, забрались на кручи, стали с них спускаться, попали к обрыву. На колонии песчанок ноги проваливаются, песок и камни засыпаются в ботинки, приходится переобуваться. Над обрывом я и занялся этой очередной и скучной операцией. Случаю было угодно посмеяться надо мной: ботинок выскользнул из рук и покатился вниз все быстрее и быстрее, он попал в ложбинку и застрял. За ботинком кубарем бросилась собака, подняла позади себя облачко пыли. На склоне она задержалась, отряхнулась, схватила ботинок и понесла. Но подняться по обрыву уже не смогла.
Осторожно маленькой лопаточкой Сергей проделал на склоне ямки для ног и спустился на помощь собаке. Представляю, в какое глупое положение мог бы я попасть без ботинка, если бы не мои помощники.
Дальше решили спускаться по ущельям, проточенным водой в красной глине. Спуск оказался тяжелым. Местами наш путь преграждали обрывы. Иногда ущелье превращалось в глубокую узкую щель.
Потом путь стал легче, промоина шире. На краю узкого красного овражка я заметил торчащую наружу кость. Покопав землю, я открыл часть крупного позвоночника с длинными остистыми отростками, крестец, одно ребро, большой атлант. Кости походили на лошадиные. Они попали сюда, возможно, несколько тысяч лет назад с потоками глины и еще не успели окаменеть. Чьи-то кости, какое животное резвилось в этих горах и нашло здесь свою погибель? Мне почему-то представился кулан, его образ как-то реально вписывался в этот дикий ландшафт. Хотя здесь могла обитать еще лошадь Пржевальского и другая дикая лошадь — тарпан. По чистой случайности я угадал. Потом палеонтологи определили: части скелета принадлежали кулану — дикой лошади, ныне совершенно исчезнувшей из этих мест. Сейчас кулан, это замечательное животное пустыни, сохранился только в заповеднике Барсакельмес, расположенном на небольшом острове в Аральском море, да в Бадхызском заповеднике в южной Туркмении.
Порядком утомленные трудным спуском, мы с радостью увидали далеко за холмом наш бивак.
Кирюшка изнемог от жары и плетется сзади по горячей пустыне, стараясь держаться в моей тени. А она так коротка, солнце почти в зените. И вдруг он метнулся в сторону, пробежал метров десять и сунулся под кусты. И там что-то сразу зашипело, забулькало: собака отскочила назад, вновь бросилась под куст. «Уж не змея ли там? — подумал я. — Как бы не укусила!»
