«Не так», — прозвучал вдруг тихий голос мужа в голове. Фотография на стене криво усмехнулась.
Олеся моргнула.
Тишина в комнате стала абсолютной. Ни шороха, ни звука. Стройный поток мыслей в голове превратился в хаос.
Видимость счастья длилась всего два года. Потом Алекс замкнул все связи на себя, с каменным лицом выполняя поручения по дому. Олеся физически чувствовала, как он давит в себе импульс, гасит эмоции и старается соответствовать этой атмосфере вселенского спокойствия. Но теперь уже её попытки наладить контакт разбивались о широкую грудь Алекса и его сердце, закованное в броню самоконтроля. Лишь изредка, в случайные ночи исполнения супружеского долга, которых Олесе почему-то всегда было мало, Алекс сбрасывал эту маску. Олеся вздрогнула. Эти ночи никогда не забыть. В её объятиях был трепещущий живой огонь, не знающий меры и границ. Он обжигал, оставляя в памяти те шрамы, что так ноют сейчас.
А потом два года заграничной командировки разорвали последние нити между ними. «Но с другой стороны, — фыркнул внутренний голос, — он подарил тебе свободу делать всё, что угодно». О да, институт, карьера, интереснейшие разработки в области нейрофизиологии и нейрохирургии… Мечта, ради которой Олеся и переехала на съёмную квартиру в Деловом центре. Алекс, верный слову, не мешал, посвящая весь досуг детям Вебера. Возился с Лином, прикованным к коляске, сторожил Машу в транскоде.
Олеся закрыла глаза. Как же она была слепа…
Не заметить у мужа опухоль в груди. Ладно, это объяснимо. Всегда одет при малейшем намёке на свет, а ночью или не до того, или ночник вырубает мгновенно.
Не засечь момент, когда у него сдали нервы, и он перерезал себе вены. Катана, черти б её побрали. Олеся вдруг вспомнила, как отмывала клинок меньше года назад. Алекс, весь в крови, притащился с Лином к ней на работу… И ведь тогда же она в первый и последний раз увидела приступ. И не поняла, даже не попыталась узнать, что это было. Достать историю болезни уже тогда не составило бы труда для старшего научного сотрудника, немало поработавшего за свою жизнь с людьми в нужных сферах.
Но всё это мелочи по сравнению с Главным.
Кристиан Вебер.
Сволочь последняя, утащившая мужа куда-то на Север, в деревню с непроизносимым названием. Олеся судорожно выдохнула. Да лучше бы Алекс сдох от потери крови, чем вот так опозорил семью. Ей наплевать на него, нетрудно признать. Она зашила ему руку тогда только потому, что он пришёл именно к ней. А уж простреленное лёгкое и перерезанные вены — на твоей совести, Вебер. Но это не давало тебе никакого права на…
