— Негоже княже, такие обиды прощать. Сегодня лучших людей Киева за просто так режут, а завтра и на тебя замахнутся. Братние узы, тут не помощь, потому как у власти, родни нет.
— Олег в своем праве был. Лют, сам виноват, в чужом доме, себя, как хозяин не ведут. — Отбивался молодой князь.
Только вот Свенельд не отставал, и не знаю, что уж там случилось, а только спустя два года, уговорил Ярополка, пойти войной на Олега. Две дружины встретились недалеко от Овруча. И не сказать, чтобы сеча лютой была, но в любой драке, есть проигравший и победитель. Дружина Древлян не выдержала натиска, и побежала хорониться в городе, да так дружно, что мост, переброшенный через ров, не выдержал, и подломился. В том рву, людей больше погибло, чем во время битвы. Там же и Олег свою кончину нашел. Говорят, Ярополк, сильно убивался, по гибели брата. Свенельда, в его преждевременной смерти обвинял. Только, тому такие обвинения, что мед сладкий, и плевать он хотел, что Русь в междоусобицу кинул. По закону кровной мести, один брат, должен был отомстить другому. Правда, могли еще дело миром решить. Никто выплату виры, за убиенного не отменял. Да, и не в ней дело. Если хочешь, то дорогу к миру отыщешь. Только вот, никто той тропки искать не стал. Что, правда, то, правда. У власти, ни родни, ни друзей нет. В этом и Цимисхий убедился, когда долго и мучительно умирал от яда, проклиная тот день, когда позарился на красные сапоги. Ярополк, объединивший под своей рукой оба княжества, стал готовиться к войне с Владимиром. Дружину собрал, но с походом на Новгород не спешил. Да и купцы Новгородские особо в бой не рвались. От такой войны только одни убытки. Одной своей дружины мало, нужно варягов нанимать. Все бы ничего, не такая уж и проблема, да только им платить надо, а платить купцы не особо любили. Одно дело, когда Владимир варягов в Новгороде привечал, да дружбу водил. То его княжье дело было, да купцам выгодно. Варяги на море не лютовали, как — никак, многие конунги с князем дружбу водили.
— Так что делать будем? — Вопрошали они сами себя на своих сходках. — Помогать, али того? — Недвусмысленно кивали головой.
— Посчитать надо бы. — Брались самые богатые за счеты, и сосредоточенно хлопали костяшками. А остальная братия сидела, и тихо ждала, чего там старшие насчитают.
Владимир, в то время, тоже весь на нервах ходил. И было отчего, если Ярополк на родного брата пошел, то, что о нем, сыне рабыни говорить. В честность и дружбу купцов не верил, но теплилась все же надежда, а вдруг помогут да не выдадут. Добрыня, дядя князя, все время под купеческими окнами кружил, пытаясь доведаться, о чем там толстосумы толкуют. Но толстосумы хоронились, и особо планами не делились, потому как, не все еще подсчитали. Только вот, как бы они не хоронились, а вскоре, слухи нехорошие по городу поползли. Добрыня с Владимиром не стали дожидаться, правдивы те слухи, али нет. Взяли, да и умотали за море к варягам. Уж лучше живым изгоем в чужой земле обитаться, чем родной, мертвым присыпаться.
