– К-каким?
– Нашим, – тетушка Лу ущипнула Катарину за щеку. – Неужели ты могла подумать, что я брошу сиротку одну?
Сиротка была бы очень даже не против остаться в одиночестве.
– Нет, нет и еще раз нет! Я ведь понимаю, как тяжело тебе пришлось. Потерять сперва родителей, а потом мужа… не представляю, что было бы со мной, если бы с моим Гарольдом произошло…
Этот громкий голос заполнял, казалось, все пространство, не оставляя места иным звукам. И Катарина сделала глубокий вдох, чтобы сказать:
– Простите…
– Это ты нас прости, – тетушка Лу огляделась. – Нам следовало встретить тебя в порту, но… мой Гарольд был так занят, а оставить его без присмотра?! О нет… и у Кевина как раз помолвка расстроилась… да и письмо твое несколько запоздало. Это бывает. Боже… я платила, чтобы за домом присматривали, но подумать не могла, что его настолько запустят!
Катарину наконец отпустили, чем она воспользовалась, чтобы отступить от родственницы на шаг.
– Ничего, дорогая, мы все исправим. Я помогу тебе.
– Не надо…
– Не стоит. Мы ведь родственники, а родственники должны друг другу помогать. Гевин, немедленно возвращайся в город. Нам понадобятся горничные, но толковые, а не смазливые. Не хватало тут из дома устроить невесть что…
– Вы кто? – мьесс Джио, наблюдавшая за суетой из тени, решилась-таки эту тень покинуть.
– А вы? – тетушка Лу вновь вскинула лорнет. – Катарина, деточка моя, изволь объясниться…
– Это моя тетя… другая тетя, – вовремя оговорилась Катарина. – Мьесс Джио.
– Магичка? – тетушка Лу скривилась. – Дорогая, магичка – не лучшая компания для молодой незамужней женщины.
– Какая уж есть, – Джио сумела встать между Катариной и тетушкой. – А вы…
– Леди Терринтон. – Лорнет уперся в грудь Джио. – Если вы слышали, конечно…
– Конечно, слышали. Как можно было не слышать… – это прозвучало почти издевкой. – Помнится, вы некогда были весьма… строги к своей сестре.
Катарина окончательно перестала понимать что-либо. Она тихонько отступила вбок, но лишь затем, чтобы оказаться рядом с брюнетом. Кевин? Гевин?
– Рад познакомиться, милая кузина, – ее ручкой завладели и поднесли к губам. Поцелуй, который остался на коже ожогом, длился как-то совсем не по-родственному долго. – Прошу простить матушку, она порой излишне эмоциональна. И энергична. Я говорил, что стоит предупредить, но увы, если матушка приняла решение, то уже не отступит.
– Ничего, – руку Катарина спрятала за спиной.
– Вы в колониях так загорели? – осведомился второй брюнет, заняв место слева от Катарины. – У нас здесь в моде бледность, но ваши веснушки выглядят просто очаровательно…
