Во-вторых, Дуглас наверняка поинтересуется, куда это Кайден собрался и зачем ему спозаранку клинки. В-третьих… в общем, путь через окно представлялся наиболее удачным вариантом. На землю Кайден соскользнул беззвучно, и трава мягко спружинила под его ногами.
Он вздохнул.
И нырнул в заросли терна. Колючие ветви раздвигались, чтобы за спиной переплестись в одну сплошную шипастую стену. По ней немедленно поползли тончайшие нити вьюнка. Трава распрямлялась, скрывая следы.
Он выбрался к старому фонтану, чаша которого давно уж дала трещину с одной стороны и поросла мхом с другой. За фонтаном обнаружился остаток древней стены, некогда разделявшей сад на два, а уже за ним и тропа.
Женщина пришла.
Кайден почувствовал ее задолго до того, как увидел старый дуб. Этот запах принес ветер, а с ним и другой, заставивший поморщиться.
Она пришла не одна.
Это плохо? Или напротив?
Женщины любят делиться… но та, другая, была старой. И красотой не отличалась. А еще в ней жил огонь, что тоже не могло радовать. И Кайден даже сделал шаг назад, но потом мотнул головой, мысленно обругав себя за нерешительность.
Чтобы он – и женщины испугался? Ладно, двух…
Оказавшись у дуба, Кайден не удержался, бросил взгляд в заросли малины, но увидел лишь белый цвет, над которым кружили пчелы.
Женщины прятались весьма умело. Вот только ветер их выдавал. И Кайден, усмехнувшись, снял куртку. Они пришли посмотреть? Что ж, Кайден готов устроить им зрелище.
И рубаха отправилась на траву… Стесняться ему нечего. Определенно.
Призрак взвыл. И Тьма ответила ему протяжным стоном. Поддался ставший вдруг плотным воздух. И ветер, скользнув по коже, слизал первые капли пота.
Кайден закрыл глаза.
Тело двигалось в знакомом танце, и Кайден позволял клинкам вести, лишь придерживая раздраженную бездействием суть их.
Призрак.
Рожденный тенью холмов, одной из тех, вечно голодных и неприкаянных, что вечность проводят, пытаясь найти кого-то, кого можно сожрать, на долю мгновения урвав настоящей жизни. И мальчишка-полукровка – чем не добыча.
Всем.
Тьма была куда осторожней. Тьма коварна. Она умеет красть голоса, а потом звать, завлекая ниже и ниже, к мертвым водам, к которым не рискуют подходить и те, кто кровь от крови Дану.
Тьма заплакала. Но Кайден ей не поверит. Больше не поверит. Ему не десять.
Он заставил себя сделать вдох, и раскаленный солнцем воздух обжег гортань. Кайден стиснул зубы и почти позволил клинкам вырваться, почти позволил поверить, что свобода возможна, но в последнее мгновение удержал. Подавил.
