Эйль-Хасса с удивлением воззрилась на меня, жестом пригласила сесть на мягкое сиденье и сама устроилась напротив за столом.
В комнате было жарко и душно, но я терпела. Вероятно, хозяйка не любила открывать окна, боялась холода.
— Я не ослышалась? Вы хотите выкупить у меня слуг, достойная Ирр-Ания?
Жадный блеск в глазах Эйль-Хассы давал понять, что запросит она много.
— Да. И у меня есть чем расплатиться с вами — зельями, которые умеют готовить только чёрные драконы, и которые я привезла с собой.
Не зря же у меня больше места в дорожном сундучке занимали пузырьки и бутылочки, нежели платья! Сказать по правде, платьев там было всего три.
— Ах, зелья, — Эйль-Хасса покусала белыми зубками нижнюю губу. — Замечательно. Какие именно зелья, достойная Ирр-Ания?
— Снотворное, зелье для поддержания сил, зелье для поддержания молодости, зелье невидимости, — принялась перечислять я.
Сделка казалась очень выгодной для Эйль-Хассы: слуг у неё и так хватало, да посильнее и поздоровее, чем те трое; артефакты и золото есть у каждого драконьего рода, даже у тех, что победнее, артефактов по три штуки; а вот зелья чёрных драконов есть только у чёрных драконов или заключивших с ними уговор!
В конце концов мы сошлись на трёх зельях за каждого слугу, кроме Сайи. За неё Эйль-Хасса потребовала сразу десять бутылочек, упирая на то, что бедняжка должна была прослужить ещё пять лет, да и причёсывать Эйль-Хассу никто так красиво не умел.
— У меня только десять зелий с собой, — я хмуро посмотрела на собеседницу, — но когда я отправлюсь домой…
— Нет, только здесь и сейчас! — отрезала Эйль-Хасса. — Кусочек магии из чужого альга — что может быть прекраснее и соблазнительнее? Но и служанка — это служанка, от неё много пользы, согласитесь, достойная Ирр-Ания!
Изнывая от духоты, я была вынуждена уступить белой драконессе и отказаться от того, чтобы выкупить Сайю. Терзала мысль, что Эйль-Хасса отыграется на ней за тех двоих, но что делать? Попытаться сотворить несколько зелий во дворце? Тут и лаборатории подходящей нет, и материалов…
— Договорились? — Эйль-Хасса протянула мне свою тонкую, бледную, украшенную витыми браслетами руку. Я пожала её не без внутреннего содрогания и покорилась судьбе:
— Договорились, достойная Эйль-Хасса!
И, выбравшись из комнаты, прежде всего поспешила не в спальню за зельями, а на свежий воздух — отдышаться и прийти в себя.
