Мы раскланялись и вышли. Зевавшие в коридоре Эльм и Рапша сразу встрепенулись.
— Госпожа Ания, наконец-то! — не сдержался Эльм, и я хихикнула. Поглядела вслед удалявшемуся Рику — он шёл с таким достоинством, словно его одежда нисколько в пещере не пострадала. Я ощутила лёгкое сожаление оттого, что сказала ему про Ирлигард. Это было жестоко с моей стороны, ведь родителей Рика осудили несправедливо.
— Госпожа Ания, пойдёмте, — пробудил меня от внезапной задумчивости голос Рапши, — истомились мы тут совсем!
— А давайте вы по одному меня охранять будете, — предложила я, шагая по коридору и сочувственно оглядываясь на утомлённых стражников. Понизила голос до заговорщицкого шёпота:
— Каэм ничего не узнает, обещаю!
Они с сомнением переглянулись.
— Вспомните, я без вас в целую пещеру залезла и по горам чуть полетала! Ничего же страшного не случилось, — ободряюще сказала я.
Рапша насупил свои рыжеватые брови и припечатал:
— Когда случится, поздно будет! Госпожа Ания, нам с Эльмом год осталось дослужить, а потом домой вернёмся, к своим семьям. Вы уж не подставляйте нас, а то мы ни артефактов, ни золота напоследок от господина Ирр не получим, только пинок под зад. Знаем, что вы за себя постоите, — добавил он, когда я открыла рот, — а только вдруг что?
На моей памяти это была самая длинная речь, которой Рапша когда-либо разражался, и я сдалась.
— Ну ладно. Будь по-вашему, — и, поправляя испачкавшуюся в горах накидку, я направилась в свою комнату. Там меня ждали Эсимэ с горячим чаем, который она научилась заваривать по рецепту Райле, и соловей, беспокойно летавший туда и сюда в ожидании меня.
— Сетар! — Я подхватила его на руки и любовно погладила серые пёрышки. — Совсем я о тебе забыла, ты уж извини свою плохую хозяюшку…
А затем пришло послание от альгахри Ниарвена, и было в нём такое, отчего я едва не поперхнулась чаем.
Дворцовый сад был великолепен. Высокие деревья с яркой листвой, через которую пробивались лучи солнца, и низенькие, толстые с фигурно подстриженными круглыми кронами; тоненькие розовые деревца, на которых покачивались золотистые плоды. И везде алые цветы и трава — тоже фигурно подстриженная в виде кругов, треугольников, квадратов и ещё Невидимый Бог знает чего. А мы с Ниарвеном стояли на тропинке — белой, а не коричневой, потому что под ногами была не земля, а облачная твердь — и любовались всем этим великолепием.
Соловей у меня на плече сидел тихо и крутил головкой, словно тоже заинтересовался невиданным зрелищем.
